Научный журнал
Международный журнал экспериментального образования
ISSN 2618–7159
ИФ РИНЦ = 0,425

СОВРЕМЕННАЯ НЕМЕЦКАЯ ПРОЗА

Азылбек Н.М. 1
1 Казахский государственный женский педагогический университет
1. Литература и «поворот». Восточно-немецкие авторы после 1989 года. - Висбаден, 1999. - С. 107-117; Груб Ф.-Т. «Поворот» и «единство» в зеркале немецкоязычной литературы. - Т. 2.: Иссле­дования. - Берлин, 2003 - С.68-95.
2. Бух Ханс Кристоф. Берлинская стена и немецкая литература // Избранное. Речи, эссе и письма о состоянии нации. - Франкфурт- на-Майне, 1994.-С. 11-20.
3. Слишком большое событие, разделённые писатели. Пред­положения по поводу романа поворота // NeueDeutscheLiteratur. - 1995.-№43.-С. 228-234.
4. Изеншмидт Андреас. Литература после «поворота» - ситуации на Западе // NeueDeutscheLiteratur. - 1993. - №41. - С. 172-178.
5. ХагеФолькер. Ночь с последствиями // DerSpiegel. - 1995. -№15,- С.200-205.
6. Козентино Кристина. Восточно-немецкие авторы 1990-х гг.: Фолькер Браун, Бригитта Бурмайстер и РейнгардЙиргль // TheGermanicReview. - 1996. - №71. - С. 177-194.

В последенее десятилетие ХХ века возникло почти необозримое количество романов и рассказов, которые, по существу, являются эстетической реакцией на исторические события падения Берлинской стены и объединение двух немецких государств, поэтому воз­никшую литературу в дискурсе поворота рационально так и обо­значить — литературой поворота. К этому термину обращаются Джулия Корманн и Ф.-Т. Груб [1].

Окидывая взором прошлое немецкой литературы, обращаешь внимание на несоответствие литературных рубрик в изданиях и литературной продукции в них. И это несмотря на то, что уже практически с падением Берлинской стены наступило осознание необходимости и востребованности произведений, широко охва­тывавших современный перелом 1989-90 годов. Всё же мы можем назвать 3 произведения, которые посвяще­ны началу 1990-х годов и литературной интерпретации новейше­го прошлого Германии. Ф.-К. Делиус в рассказе «Груши Риббека» (1991) представляет в качестве места действия деревню, ставшую знаменитой благодаря стихотворению Фонтане, и в форме беско­нечного повествования выражает протест крестьян против враж­дебного принятия Востока Западом. Символически, сжато пока­зана оккупация - западный немец к празднику в честь Фонтане и немецкого единства привозит с собой символическое грушевое дерево, несмотря на то, что одно такое в деревне уже есть, и как знамя водружает на занятой территории, не уточняя у восточных немцев исторически достоверное место.

В центре романа-эссе Курта Драверта «Зеркальная страна. Не­мецкий монолог» (1992) — полемика с поколением отцов. Остаю­щийся безымянным рассказчик ведёт речь от первого лица о трав­мирующих последствиях социализации языка, которые, по сути, сводились и сводятся к подчинению детей языковой власти отцов, и о попытках уклониться от этого. Нужно забыть манипуляционно- институальный языковой дискурс господствующего в ГДР поряд­ка, стремиться к новому языку. Но роман не даёт ответа на вопрос, может ли это стать реальностью.

В середине 1990-х этот подведомственный паралич, разумеет­ся, разрешается в литературном буме поворота, который возник, вероятно, вследствие увеличивающейся дистанции между отцами и детьми и продвинутым поколением авторов. В 1994 году Фритц Рудольф Фрис издает восходящий к испанскому плутовскому ро­ману «Монахини из Братиславы. Государственный и криминаль­ный роман», в вихре эпизодов которого отображен крах ГДР. В этом же ряду необходимо указать роман Фолькера Брауна «Флюгер» (1995), представляющий сатирический диалог между безработным «Я» и «ОН», а именно: сначала развернувшимся, за­тем успешно перешедшим в экономику политическим «флюгером», давшим название роману. Роман Эрика Лоеста «Церковь Николая» (1995), напротив, лишь приближается к повороту. В центре произ­ведения — вроде бы адаптировавшаяся семья Бахер, которая в конце 1980-х годов начинает сомневаться «в реальном социализме» ГДР.

О выдающемся событии бума поворота, вероятно, размышляет и Гюнтер Грасс, издавший глубоко уходящий в XIX век и в то же время соединяющий различные временные планы роман «Широ­кое поле», который в 1995 году призывал к литературному остра­кизму [2, с.177]. В центре произведения - фигуры последователя Фонтане - Тео Вуттке, прозванного Фонта, который хранит куль­турные и исторические знания о Фонтане, и вечный шпион, его «дневная и ночная тень» Хофталлер. Подобный персонаж был в романе Ганса Иоахима «Талльхофер» (1986) и развит Г. Грассом далее. В пересечениях времён и под углом зрения «обиженных и оскорблённых» Г. Грасс пытается не только сбалансировать новей­шую немецкую историю, но и в параллелях эпох - от основания империи в 1870-71 годах до нового объединения 1988-90-х годов — постичь историю как континуум и предостеречь от опасных путей развития. Литературными критиками, главным образом Марселем Райх-Раницким, произведение Г. Грасса было воспринято неодно­значно. Критика, главным образом, сконцентрировалась на поли­тическом уровне текста, а эстетического феномена лишь коснулась [3].

Если роман Т. Беккера был принят критикой противоречиво и автора упрекали в склонности к нехитрому каламбуру то, напро­тив, «SimpleStorys» («Простые истории», искажённое англ. -Е.З., Л.З.), 1997, Инго Шульце признали единогласно. Журнал «Spiegel» («Зеркало») торжествовал, цитируя один голос из хора голосов эн­тузиастов, радующихся тому, что «долгожданный роман об объе­динённой Германии наконец написан» [4].Показателен в этой связи и чрезвычайно успешный роман Михаэля Кумпфмюллера «Бега Хампеля» (2000). С лёгкой иронией, отказавшись от политических рефлексий, автор воспроизводит историю продавца кроватей Генриха Хампеля, который постоянно оказывается в постели с чужими женщинами, вязнет в долгах и в 1962 году бежит с Запада на Восток. Но и там ничего не меняется в жизни антигероя: опять он попадает в руки чужих женщин, в плен алкоголя и, в итоге, в тюрьму Баутцен. Умирает ещё до падения Бер­линской стены.

В центре романа В. Хильбига «Временное пристанище» (2000) - проблематика идентификации. В объединённой Германии писа­тель С. колеблется между Востоком и Западом, пытаясь безуспеш­но осуществлять поиски себя и родины, бежит от алкоголя и отчуждённости творчества. Уверенное, гармоничное самоощущение для протагонистов В. Хильбига принципиально недостижимо. Они остаются бесприютными. Так из мозаики текстов Хильбига выстраивается антиистория ГДР, обратная сторона литературного творчества.Если В. Хильбиг начал публиковаться до поворота, то РейнгардИиргль с 1975 года писал исключительно в выдвижной ящик сто­ла, потому что из-за его марксистской, исторической точки зрения тексты произведений не могли быть опубликованы в ГДР. Ситуа­ция начала медленно меняться благодаря политическому перево­роту. Писатель получил возможность приступить к публикации не­которых рукописей из плотно заполненного ящика стола, правда, вышедшие издания еще не получили широкого резонанса. Лите­ратурная общественность обратила внимание на Р. Йиргля лишь в 1993 году, наградив его премией Альфреда Дёблина за роман «Прощание с врагами». В 1995 году, когда роман вышел, он произ­вёл среди литературных критиков фурор. Они чествовали это про­изведение как сжатую аллегорию периода поворота и после него, так же как и последующие романы «Собачьи ночи» (1997), «Ат­лантическая стена» (2000) и многостраничную, созданную между 1985-м и 1990-ми годами трилогию «Генеалогия убийства».В «Прощании с врагами» Р. Ииргль наиболее наглядно показы­вает ситуацию поворота. Герои романа - два враждебно настро­енных брата, восточные немцы. Сложные отношения между ними вызывают ассоциацию с отношениями библейских Каина и Авеля. Братья вспоминают о депортации матери, унижениях в доме сирот, бегстве одного из них на Запад и работе другого в штази на Вос­токе, об убийстве любимой женщины. Очевидно, что жизненные планы обоих потерпели крушение, потому что братья не освобо­дились от своего прошлого, от травм, полученных в детстве. Р. Ииргль подаёт эту немецко-немецкую драму, которую представля­ет как краткий курс ужасной истории бывшей ГДР, в своеобразной манере синтаксиса и орфографии, идущей от Арно Шмидта - это поэтический реализм жестокости. Таким литературным диагнозом автор клеймит отношения людей, изломанных властью, смертью, жестокостью. Произведение Р. Йиргля перетекает во множествовпечатляющих моментов восприятия, характеризующих соответ­ствующую реальность государственного террора в ГДР и одновре­менно набрасывающих убедительный портрет менталитета Дже- килла и Хайда у граждан ГДР.

В центре вымышленного микромира ГертаНойманна находит­ся изображение государственных, соответственно общественных структур. Взамен имеющего место быть коррумпированного, функ­ционирующего как господствующий инструмент языка Г. Нойманн ищет сокровенный, родной язык, который сможет самоутвердить­ся впротивовес идеологическому монологу. Этой поэтологической программе, которую до поворота выразительно манифестировали «Одиннадцать часов» (1981) и «Скрытность чистильщика котлов. Попытка высказывания» (1989), Г. Нойманн остался верен и впо­следствии.Об этом - роман «Аншлаг» (1999). На северо-востоке Берли­на случайно встречаются восточный и западный немцы. Во время прогулки вблизи монастыря восточный немец со всё большей от­кровенностью рассказывает о прошлом ГДР. Но «восточное гово­рение» наталкивается на «западное молчание», что в конце концов обрывает беседу. Писатель показывает, что немцы Востока и За­пада всё ещё враждебно относятся друг к другу, поэтому западный немец рассматривает закат ГДР как закономерную необходимость, а западногерманскую систему, напротив, находит рациональной. В итоге немецко-немецкой беседы оказывается виноватым восточ­ный немец. Западный партнер отворачивается за обедом от своего собеседника и легендарной славянской компаньонки, которой не­давно рассказывал о журнале «Аншлаг» и его целях. Очевидно, противоречие в диалоге и после поворота неизбежно.

В финале этого курсорного обзора литературы о повороте не­обходимо отметить, что завершение разделения Германии и по­следствия этого стали центральной темой литературы 1990-х го­дов. Хотя интерес к данному дискурсу со стороны писателей и читателей был значительным, всё ещё существует необходимость эстетической переработки немецко-немецкого прошлого. Это под­тверждается взглядом на две новинки и их восприятие в литератур­ной критике. Когда вышел роман Кристофа Гейнса «Захват земли»(2004), он оказался в центре внимания читателей и критики как поманповорота. Такая судьба выпала и объемному роману ИнгоЦульце «Новые жизни» (2005), вышедшему в свет непосредствен- о вслед за «Простыми историями».

Научный руководитель - Балтабаева Г.С., д.ф.н., профессор


Библиографическая ссылка

Азылбек Н.М. СОВРЕМЕННАЯ НЕМЕЦКАЯ ПРОЗА // Международный журнал экспериментального образования. – 2014. – № 6-2. – С. 107-109;
URL: https://expeducation.ru/ru/article/view?id=5227 (дата обращения: 29.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674