Многочисленными исследованиями последних десятилетий было продемонстрировано, что в экологически неблагоприятных регионах регистрируется повышенная, по сравнению со взрослой, заболеваемость детского населения. Обилие экотоксикантов в биосфере, приводящее к разнообразным нарушениям обмена, при дефиците нутриентов, детерминировало то обстоятельство, что значительная доля, молодежи находится в донозологическом состоянии, отличающимся полидисфункциональными проявлениями [5]. Во многом это связано с рядом физиологических особенностей детского организма: незрелостью энзимных систем печени, низкой величиной клубочковой фильтрации почек, повышенной проницаемостью кожи, сниженным местным иммунитетом и др. [7].
Наиболее часто отставания в психофизиологическом развитии детей встречались в контингентах молодого поколения, родители которого контактировали с профвредностями еще до зачатия ребенка [6].
Как известно от оптимального химического состава среды обитания и качества пищевых продуктов во многом зависит адекватный рост, психическое, половое развитие организма человека и животных [18]. Недостаток, избыток или резкие изменения, баланса химических элементов (ХЭ) в организме (микроэлементоз) вызывают дисфункциональные сдвиги в. гомеостазе человека и животных еще на перинатальном периоде онтогенеза. Для их диагностики имеют значение данные о биогеохимической изменчивости пищевых цепей и геохимии почв [12], которые возможно получить при регулярном медико-биогеохимическом мониторинге. Этот принцип признан одним из столпов современной профилактической медицины [29].
Проблема ранней диагностики микроэлементозов (МТОЗ), как предикторов нейроэндокринной и иммунной патологии, в связи с нарастающими социально-экологическими и климатическими переменами биосферы [14], приобретает все большую актуальность. Это подтверждается неуклонным ростом, так называемых, экологически зависимых заболеваний психоэндокринного профиля, что приводит к снижению когнитивных способностей молодежи, ее резистентности [3].
Данная тенденция ярко проявляется на стадии подросткового периода. Распространенными на этом этапе онтогенеза являются случаи функциональной задержки полового развития (ФЗПР) как следствие нарушений запуска триггеров импульсной секреции Гн-РГ полиэтиологического характера [9]. В определенном проценте случаев они имеют наследственную природу. Кроме того, одной из причин ФЗПР рассматривают также соматогенную задержку как алиментарного характера (дефицит белка, витамино-минеральных компонентов), так и возникшую под влиянием комплекса негативных психосоциальных факторов [31].
Проблема МТОЗов имеет медико-социальный оттенок, с ней связывают, в определенной степени, возникновение случаев анфертильности у лиц из групп экологического риска. По данным А.В. Скального (2004) [30] около 2/3 взрослых и около 1/4 детей в стране относятся к группе риска по гипоэлементозам, т.е. дефициту от одного до нескольких ХЭ одновременно.
Результатом мулътидисциплинарного изучения патофизиологии МТОЗов стало формирование комплексного научного направления, названного «микроэлементология». Ее предложено подразделять на биологическую, сельскохозяйственную и медицинскую [18]. Последняя приобретает все большее развитие, в связи с появлением все новых микронутриентов, позволяющих успешно корригировать обменные процессы в организме, профилактировать его стрессовые реакции, активизировать течение реабилитационного периода.
Учитывая растущую актуальность для биомедицины рассматриваемого вопроса, целью настоящего обзора стала краткая характеристика основных биологических эффектов некоторых, наиболее распространенных, эссенциальных ХЭ, участвующих в процессах психоэндокринного созревания организма, и последствий для онтогенеза их дисбаланса токсичными ХЭ.
Анализ клинико-физиологической литературы позволяет заключить, что хронологически наиболее известным и одним из важнейших эссенциальных ХЭ, участвующих в обменных процессах регуляции полового созревания, является медь. Она представляет собой металл, с которым человечество активно контактирует уже в течение нескольких тысячелетий, используя его в самых различных отраслях. Основным органом, в котором происходит метаболизм этого ХЭ, является печень. Этот ХЭ входит в состав молекулы фермента антиоксидантной системы – церулоплазмина, который, как известно, выполняет защитную роль в отношении липидных мембран от перекисного окисления при оксидативном стрессе [51, 62, 54]. При дефиците этого ХЗ, помимо общих гипофунациональных изменений (угнетение кроветворения, нарушений минерализации костей, гипотиреоза, тииунодецита и др.), происходят выраженные сдвиги в функциях репродуктивной системы развитие эндокринного бесплодия [1, 27]. При ее дефиците у человека возникает такое ассоциированное заболевание как синдром Менке [70]. Это рецессивное заболевание, встречающееся в основном у детей мужского пола. По наблюдениям клиницистов, страдающие этим синдромом новорожденные отличаются гипотермией, физической и умственной отсталостью, недоразвитием отдельных участков мозга.
Во время беременности, в связи с повышенным уровнем эстрогенов, содержание данного ХЭ возрастает, что связано с активацией церулоплазмина. Концентрация меди в организме колеблется по фазам менструального цикла. Максимум ее концентрация достигает во время овуляции, что предложено рассматривать диагностическим критерием [36, 57].
Наиболее изученным гиперкупрозом является болезнь Вильсона-Коновалова. Она также относится к рецессивной патологии, которая в результате накопления меди, приводит к нарушениям метаболизма. Постепенное накопление ХЭ сопровождается нарушениями со стороны печени и ЦНС [23].
Одним из главных пищевых источников меди является молоко. Содержание этого ХЭ в женском молоке является самым высоким, по сравнению с молоком других млекопитающих [36].
В последние десятилетия в России весьма распространенным МТОЗом, особенно среди женского и детского населения, является дефицит железа, в результате чего возникает железодефицитная анемия. Это состояние, как отмечало, большое количество авторов нередко возникает у беременных при их неадекватном питании [33,40,58]. По всеобщему мнению содержание в организме матери железа (дефицит) коррелирует с частотой рождения недоношенных детей с явлениями гипотрофии. У них наблюдается изменения структуры плоских костей. В связи с этим, уже довольно давно Bernat (1983) [39] предложил называть характерные структурные аномалии лица и черепа, наблюдающиеся при внутриутробном дефиците железа «гипосидерозный череп».
Железодефицитные состояния встречаются особенно часто в условиях Севера, им подвержены главным образом дети [16]. Объективным критерием диагностики этой патологии являются показатели трансферина и ферратира – белков, осуществляющих транспорт и депонирование этого ХЭ в системах организма.
Одним из наиболее важных ХЭ для многих физиологических процессов является цинк. Этот металл обеспечивает контроль экспрессии генов в процессе репликации и дифференцировки клеток [64]. К его дефициту наиболее чувствителен плод на ранних стадиях эмбриогенеза. Этот ХЭ необходим для функционирования многих металлоферментов, участвующих в различных метаболических процессах (карбонгидраза, щелочная фосфотаза, супероксиддисмутаза и др.). Цинк является интегральной частью их активной молекулы [18]. Даже незначительный дефицит этого ХЭ приводит к активации биологических эффектов ХЭ-антагонистов (свинец, кадмий и др.), что негативно влияет на регуляторные нейроэндокринные комплексы организма, особенно в ранний период: его развития [49]. Данный XЭ участвует в формировании антиоксидантного потенциала клеток в иммунном ответе [44]. Кроме того он необходим для функционирования Т и В лимфопдтов.
По данным А.В.Скального и др. (1992) [26] с дефицитом цинка связывают формирование хронического алкоголизма. У детей этот факт является условием предрасположенности к алкоголизму. Его дефицит ухудшает метаболизм этанола, ycиливая, тем самым, выраженность поражений печени. Данный феномен имеет важное медико-социальное значение. Симптомы острого дефицита цинка изучены, в то время как признаки его субклинического дефицита плохо определяемы и, в результате, недостаточное содержание данного ХЭ негативно влияет на состояние здоровья. Его классическими симптомами являются замедление роста, гиперкератоз, задержка полового развития, особенно у мальчиков. Не случайно простата, осуществляющая синтез семенной жидкости, содержит самые высокие концентрации цинка, который необходим для биологической активности сперматозоидов [24, 47, 73].
Физиологическая роль рассматриваемых выше эссенциальных ХЭ достаточно хорошо исследована, в то же время, влияние относящегося к этой же группе ХЭ селена на процессы роста и развития изучено в меньшей степени [59]. Этот ХЭ известен, в первую очередь, как один из мощных антиоксидантных факторов. Он входит в структуры молекулы фермента глутатионперокоидазы, который участвует в антистрессовой, антиканцерогенной защите организма, являясь мембраностабилизирующим фактором [8,72,66,]. Селен необходим для нормального осуществления сперматогенеза [38,41]. Не случайно он входит в состав недавно созданного препарата «Селцинк плюс» улучшающего ведущие параметры спермограммы, особенно при оксидативном стрессе [25]. Существуют данные об антибластном действии селена. Этот ХЭ уменьшает гидрокосилирование канцерогенов в микросомальных фракциях печени, тем самым, направляя их обмен по пути детоксикации [61].
Антагонистом селена, препятствующим его всасыванию и биологическим эффектам является сера. При снижении оптимальной концентрации селена в организме возникает иммунодефицит, отставание в развитии репродуктивной системы, особенно у мальчиков, сопровождающееся симптомами соматогенной задержки пубертата [63]. Ассоциированной болезнью, возникающей при дефиците селена, является давно описанный синдром Кешана. Он до сих пор имеет распространение в Забайкалье, Алтае, Монголии, Северном Китае.
В антиоксидантных процессах участвует такой распространенный эссенциальный ХЭ, как марганец. Он входит в состав таких металлоэнзимов как аргиназа, пируваткарбоксилаза и супероксиддисмутаза. Его дефицит проявляется замедлением роста, бесплодием, атаксией новорожденных, нарушением метаболизма углеводов и липидов. Марганец влияет на осуществление репродуктивной функции как самцов, так и самок. У женских особей выделяют 3 степени дефицита этого ХЭ. При незначительном дефиците рождаются жизнеспособные младенцы, но некоторые из них страдают атаксией. При более глубоком дефиците высока вероятность возникновения врожденных пороков развития, приводящих к неонатальной смертности [48]. У женщин оплодотворение часто не происходит и развивается бесплодие [52,45].
При повышенном содержании марганца в организме развиваются разнообразные поражения ЦНС, в т.ч. паркинсонизм, энцефалопатии, ухудшение памяти, депрессия [28]. Помимо центральных эффектов марганец оказывает влияние на процессы глюкогенеза и регуляции уровня глюкозы в крови, кроме того, он необходим для активации секреции инсулина, особенно, при гипофункции поджелудочной железы.
В связи с прогрессирующей распространенностью сахарного диабета среди населения все большее внимание привлекают также последствия дефицита хрома [46]. Установлено, что его хронический дефицит является одной из главных причин диабета 2 типа. Дефицит этого ХЭ характеризуется также замедлением роста, глюкозурией, повышением содержания в крови холестерина и триглицеридов, снижением фертильности и количества сперматозоидов. Недавно был выделен содержащий 4 иона хрома и названный хромомодулином низкомолекулярный олигопептид, который оказался связывающейся с инсулином физиологической активной формой хрома [71]. На основании этого открытия рекомендовано при лечении диабета 2 типа принимать до 200 мкг хрома (в органической матрице в виде аспарагината) в день. Это важно для беременных, т.к. показано, что уровень хрома у новорожденных относительно высокий и зависит от его содержания у матери и характера питания. Беременность может привести к истощению запасов хрома в организме матери и быть причиной диабета беременных в молодом возрасте [50].
По данным ВОЗ установленное количество больных диабетом, вызванного дефицитом хрома, превышает 3 млн. человек.
Перечисленные ХЭ, а так же такие как йод, кальций, фосфор, калий, натрий
относятся к элементам с высокой гомеостатической емкостью, т.е. именно
к изменениям концентраций этих ХЗ организм наименее толерантен, что сопровождается развитием дисфункциональных и патоморфологических «перестроек» в нейрогуляторных комплексах.
В исследованиях И.В. Радыша (1994) [20] была показана циркадность в концентрациях некоторых из упомянутых ХЭ по фазам менструального цикла. Так, было показано, что при овуляторных менструальных циклах у девушек имеют место пиковые синхронные выделения калия и фосфора со слюной, как в период выхода яйцеклетки из доминантного фолликула, так и поддержание их концентрации на стабильно высоком уровне в виде плато, на протяжении лютеиновой фазы, подобно количеству прогестерона. Согласно корреляционному анализу, колебания уровня калия и фосфора в слюне с большой достоверностью отражают изменения диаметра доминантного фолликула, содержание в крови прогестерона и эстрадиола. Эта жесткая зависимость позволяет, по мнению автора, использовать показатели калия и фосфора в слюне в качестве доступного маркера овуляции. Диалогичная зависимость была обнаружена и в моче обследуемых женщин. При задержке полового развития и отсутствии овуляции отмеченных изменений концентраций ХЭ не происходит.
Классическим МТОЗом, одним из наиболее давно известных, является йоддефицит, приводящий к гипофункции щитовидной железы. Он является самой распространенной причиной отсталости в психофизиологическом развитии. Однако, в настоящее время нашими исследованиями, а также работами ряда авторов констатировано, что дефицит йода в биогеохимических цепях нельзя рассматривать в качестве единственного причинного фактора возникновении патологии щитовидной железы (эндемический зоб). Она может быть связана с дисбалансом некоторых ХЭ, принимающих участие в обменных процессах, а также тяжелых металлов. Их представители вызывают недостаток поступления йода в щитовидную железу, нарушают интратиреоидный синтез йодтиронинов, блокируют ферментные и рецепторные системы. Вследствие этого традиционные методы лечения эндемического зоба только йодсодержащими препаратами недостаточно эффективны [19]. Автор сделала заключение о необходимости включения в схемы лечения, помимо йодидов, препаратов сорбентов, витамино-минеральных комплексов.
В недавних и следованиях было обнаружено, что функция щитовидной железы в определенной степени зависит и от уровня селена в сыворотке крови [55, 68]. Оптимальный уровень этого ХЭ может быть профилактирующим фактором в отношении эндемического зоба, возникающего вследствие влияния ксенобиотиков окружающей среды на структуру органа. Селен содержится в щитовидной железе в высоких концентрациях у здоровых людей, что наводит на мысль, о важном вкладе селенопротеинов в продукцию тиреоидных гормонов [67]. Кроме того, этот ХЭ составляет часть йодтиронин дейодиназы – фермента, который катализирует метаболизм гормонов органа путем их активации и инактивации. Была установлена гендерная особенность физиологии селена, заключающаяся в том, что женщины более восприимчивы к снижению его концентрации в крови, чем мужчины [37, 69, 74, 65].
Эссенциальные ХЭ находятся в антагонистических отношениях по своим физиологическим эффектам со многими токсичными металлами. В определенны пределах они блокируют их негативное влияние на некоторые биологически процессы, вступая с ними в конкуренцию за активные центры в ферментных комплексах.
Одним из наиболее распространенных токсичных ХЭ в биосфере является свинец [22]. Он индуцирует самый распространенный гиперэлементоз в России. В эпидемиологических исследованиях установлено, что у детей дошкольного возраста, проживающих в городах Подмосковья, Урала, Поволжья, Ленинградской области превышение его биологически допустимого уровня в волосах составляет в среднем 25-30 % и более [2, 21]. Негативные эффекты ионов свинца на систему крови, ЦНС, репродуктивные процессы подробно описаны в литературе [1]. Охарактеризованы клинические проявления нефропатий, энцефалопатии, свинцовой этиологии, которые наиболее тяжело протекают в детском возрасте, обусловливая отставание в психофизиологическом развитии [7, 60].
Токсические эффекты свинца проявляются в большей степени если в тканях организма снижены концентрации его ХЭ-антагонистов – цинка, кальция, селена [18].
Одним из ХЭ, оказывающих в неадекватных концентрациях чрезвычайно негативные полиморфные влияния на организм является кадмий. Этот элемент нефротоксичен, поражая эпителий канальцев почек, он индуцирует протеинурию, глюкозурию. ХЭ может поступать в организм с табачным дымом, поэтому курильщики, особенно в подростковом возрасте, составляют группу риска по развитию кадмиоза, потенцирующего процессы раннего старения. Кадмий оказывает остеопоротическое, миодистрофическое действие, вытесняя цинк из процессов синтеза коллагена. По данным М.Г.Скальной и др. (2004) [28] данный ХЭ связывается с сульфгидрильными группами, фосфолипидами, нуклеиновыми кислотами, разобщая, тем самым, процессы окислительного фосфорилирования. Клинически его выраженный токсикоз проявляется в виде системного заболевания «итаи-итаи» (остеомаляция), которое было особенно распространено в юго-восточной Азии и рассматривалось как одна из тропических болезней [4].
Anke М. (1999) [35] показал, что девушки и молодые женщины в какой-то мере защищены от возможности депонирования свинца и кадмия в организме, по сравнению с мужчинами. Это связано с тем, что эстрогены способствуют выведению этих ХЭ из организма. Избыток токсичных металлов негативно влияет на деятельность половых желез как у мужчин, так и у женщин [17]. Это связано с их отрицательным влиянием на процессы регуляции репродуктивной системы.
Автор подчеркнул, что при изучении связи нарушений сперматогенеза с содержанием в семенной плазме человека ряда тяжелых металлов обнаружена прямая корреляция между снижением уровня ФСГ, нарушением динамики секреции ЛГ, супрессией секреции тестостерона, уменьшением концентрации, сперматозоидов в эякуляте и количеством свинца в семенной плазме. У женщин при контакте с соединениями тяжелых металлов развивались явления гипофункции яичников, повышалась частота спонтанных абортов, у девочек – повышенная частота нарушений менархе. Было показано, что эволюционная адаптация к кадмию у человека отсутствует, он особенно токсичен для развивающегося организма, индуцируя пролиферативные процессы.
Есть все основания рассматривать кадмий как безусловный спермотоксический фактор, отрицательно влияющий на основные параметры (объем эякулята, концентрацию и подвижность сперматозоидов, их морфологию), характеризующие сперматогенез. Он обладает способностью депонировать в половых органах, оказывая пролонгированное токсическое действие, преодолевая гемато-тестикулярный барьер. К его ХЭ-антагонистам относятся: цинк, медь, селен, железо.
Механизм действия свинца и кадмия во многом сходен. В организме человека ионы свинца взаимодействуют с сульфгидрильными группами белков, в первую очередь, ферментов, образуя устойчивые соединения и блокируя различные ферментные системы. Кадмий действует аналогичным образом, но его ионы на порядок более токсичны, чем свинец [11]. Повреждения ферментов антиоксидантной защиты ведет к патологическим реакциям в тканях при контакте с токсичными радикалами. Дети обладают сниженной толерантностью к воздействию указанных металлов, особенно в критические периода развития, в частности, пубертатный этап онтогенеза. Результатом этого контакта являются угнетение местного, а позднее системного иммунитета ребенка. Отставание в психоэндокринном развитии сопровождается вторичным иммунодефицитом.
Другим фактором, вызывающим остеомаляцию, психоневрологические нарушения, особенно в подростковом возрасте, является алюминий [53]. Он связывается с трансферином и влияет на активность ферроксидазы, таким образом прерывая нормальное перемещение железа к гемопоэтическим тканям. Кроме того он вытесняет магний из АТФ, что сопровождается ее стабилизацией. Это приводит к срыву переноса фосфата в процессах формирования костей и гликолиза. Алюминий нейротоксичен [42]. Он снижает пероксидацию липидов, влияя на течение окислительного стресса. Существуют предположения об его участии в этиологии болезней Альцгеймера и Паркинсона у лиц пожилого возраста.
Особого внимания заслуживают результаты исследований содержания макро- и микроэлементов у матери и плода при физиологическом и патологическом течении беременности [34] при обследовании женщин и детского населения в регионах экологического бедствия Приаралья показали, что содержание макроэлементов – кальция, калия, натрия, магния в волосах новорожденных отличались более высоким уровнем концентраций, чем таковые в волосах матери. При гипотрофии плода уровень цинка в волосах матери и новорожденного был значительно снижен, по сравнению с таковым в группе сравнения. У женщин с отягощенным акушерским анамнезом отмечались характерные изменения минерального состава волос: снижение уровня меди и накопление магния, кальция. Психофизиологическое развитие их детей существенно замедлено.
Как показал клинический опыт, важным является то обстоятельство, что при коррекции функциональных состояний в организме необходимо учитывать возможность нейтрализации биологических эффектов ХЭ при их совместном приеме. Так, поступление мышьяка приводит к дефициту селена; кадмия и свинца – затрудняет усвоение селена и цинка; кальция – цинка и фосфора; марганца- магния и меди; свинца – кальция и цинка и др. Установлены некоторые соотношения между концентрациями ХЭ в плазме, при котором функциональное состояние организма не меняется. Например, для магний/свинец оно при мерно 5:1. [30].
Исследования последних лет показали, что для целей клинической бионеорганической диагностики, кроме определении концентраций ХЭ в биосубстратах, желательна идентификация специфических биохимических показателей (гормоны, ферменты, пигменты), которые отражают функциональную активность нейроэндокринных интеграции, а также уровень того или иного ХЭ в организме (например, определение церулоплазмина отражает уровень меди в организме, глутатионпероксидазы – селена, щелочной фосфотазы – цинка, аминодевулиновой кислоты – свинца и др.).
Сопоставление биохимических параметров с уровнем их неорганических показателей открывает возможность определить на донозологическом этапе не только признаки нейроэндокринной патологии, но и этиологический компонент этого феномена [13].
Уточняющим приемом диагностики является вычисление коэффициентов соотношений пар эссенциалъных и токсичных ХЭ-антаговистов, участвующих в одних и тех же физиологических процессах (рост и развитие, половое созревание, гемопоэз и др.) Интерпретация физиологической значимости указанного статистического критерия открывает перспективы разработки нового экспертно-диагностического алгоритма для выявления патоморфологических нарушений, предиктором которых стал МТОЗ, еще на субклиническом этапе его проявлений, т.е. в стадии метаболической компенсации.
Так, например, нашими разработками была показана роль полиМТОЗа в развитии аномалий менструальной функции у девочек-подростков проживающих в экологически неблагоприятных районах области. На основании бионеорганических исследований был предложен модифицированный прием диагностики, учитывающий этиотропные моменты этих нарушений. Он базировался на вычислениях коэффициентов соотношений ряда ХЭ-антагонистов (Патент № 2428694, 2011). Наиболее резкие изменения в этих параметрах были отмечены в паре ХЭ-антагонистов селен/цинк, которые имели место у девушек из труппы экологического риска.
Эти данные позволили повысить эффективность восстановительной терапии путем внесения в нее соответствующих минеральных комплексов (нутриентов и сорбентов), т.е. придать ей этиотропный характер. На наш взгляд внедрение такого диагностического подхода будет способствовать расширению фундаментальных сведений о механизмах формирования нейроэндокринных дисфункций организма на фоне ксеногенной интоксикации, оценивать эффективность использования микронутриентов в профилактических и реабилитационных целях.
Данилова Е.А. и др. (2008) [10] считают, что интегральная оценка обеспеченности организма микроэлементами может быть получена путем одновременного определения элементного состава двух биосубстратов, отражающих ретроспективную и настоящую картину поступления ХЭ в организм (например, волосы и кровь) в сопоставлении с данными общепринятых клинико-лабораторных исследований. В отличие от таковых в жидких биологических средах (кровь моча, слюна) микроконцентрации ХЭ в волосах менее подвержены жесткому гомеостатическому контролю. Это предопределяет широкое использование высоких технологий, позволяющих идентифицировать наноконцентрации нескольких ХЭ в органических биосубстратах. Установлено, что информативность определения ХЭ может меняться в зависимости от стадии патологического процесса. Было показано, что наиболее резкие изменения в концентрациях ХЭ имеют место на этапе выраженной манифестации заболевания, особенно в его начальный период.
Предлагаемый способ имеет большие перспективы также и при оценке антиоксидантного статуса организма. Как известно, существуют антиоксиданты прямого действия – ловушки свободных радикалов (токоферолы, флавоноиды, аскорбиновая кислота), поступающие в виде витаминов, и непрямого действия, которые функционируют в качестве компонентов, химически инкорпорированных в состав антиоксидантных защитных систем. Большую роль в поддержании клеточного тканевого гомеостаза играют такие факторы как: церулоплазмин, система тиреодоксин/тиоредоксинредуктаза, а также белки – селенопротеины P и W, осуществляющие связывание ионов тяжелых металлов (свинца, кадмия и др.), способных индуцировать оксидативный стресс, который пагубно отражается на нейроэндокринных комплексах, особенно в пубертатный
период онтогенеза [15].
Анализ микроэлементного фона организма в условиях нарастающего техногенного загрязнения окружающей среды и появления новых «химических» болезней [7] приобретает все большую актуальность, как в экологических, так и клинических исследованиях. Это связано с тем, что установлено как в процессе эволюции живые организмы адекватно приспосабливаются к характерному для того или иного региона геохимическому составу среды и с/х продуктов. С точки зрения Б.А. Шендерова (2001) [32] именно вода, минеральные вещества и симбиотические колонии микроорганизмов явились основой возникновения и эволюции растений и животных, включая человека. Эта истерическая биологическая особенность стала условием нормального онтогенеза, для которого необходимо оптимальное и стабильное содержание в среде и организме перечисленных ингредиентов. Автором было высказано предположение о том, что элементная среда стала первичной основой всех механизмов регуляции у высокоорганизованных живых существ (эндокринных, иммунных, антиоксидантных, нервных и др.), которые являются по отношению к ней как бы надстройкой.
Представленные материалы подчеркивают сколь важна своевременная диагностика МТОЗов, особенно у беременных и детей. Очевидно, что весьма важным в этом процессе является определение не только абсолютных количеств ХЭ в биосубстратах в наноконцентрациях, которые имеют возрастные, половые, региональные особенности, но и соотношений их концентраций, в первую очередь ХЭ антогонисты. Эти задачи далеки от своего разрешения.