Круг слов и словоформ, формирующих межчастеречный семантико-синтаксический разряд вводно-модальных единиц, весьма разнообразен в русском языке. Сюда входят образования разного категориального статуса – глаголы в формах предикативной (полагаю, говорят, понимаешь, представь и т.п.), полупредикативной (судя по всему, грубо выражаясь и т.п.) и субстантивной репрезентации (знать, видать, слыхать, признаться и т.п.); существительные (правда, право и т. п.), наречия и краткие прилагательные, в том числе употребленные в безлично-предикативной позиции, т. е. в функции предикатива (действительно, безусловно, видно, известно, никак и т. п.) (см. [15, 17–22] ). При транспозиции в вводно-модальные слова языковые единицы знаменательных частей речи в той или иной мере ослабляют, а иногда и полностью утрачивают семантико-грамматические характеристики исходных классов – семантику части речи, значения грамматических форм, функцию члена предложения, обособляясь от парадигм соответствующих категорий и приобретая в позиции вводности то или иное значение субъективной модальности, эксплицирующее взгляд говорящего, субъекта модуса, на сообщаемое (исследование разных типов, ступеней и предела транспозиции языковых единиц в системе частей речи и межчастеречных разрядов см. также [1–2; 4–5; 9, с. 31, 89–90, 157–158; 10–14; 23]).
Среди вводно-модальных единиц, возникших в результате модаляции слов и словоформ разных частей речи, определенное своеобразие представляют краткие прилагательные, наречия и предикативы в вводно-модальном употреблении. Подобно отглагольным и отсубстантивным модалятам типа считаю, кажется, допустим, поймите; факт и т.п. вводно-модальные слова действительно, безусловно, несомненно, кстати, напротив, видно и др. используются говорящим для разноаспектной оценки передаваемой информации. Спектр выражаемых модалятами субъективно-модальных значений довольно широк (ср., напр. [2, с. 130–139; 3, с. 140–165; 6, с. 69–97; 7, с. 19–23; 8, с. 228–230]). Оценка сообщаемого в этом случае производится в следующих аспектах:
(1) с точки зрения достоверности передаваемой информации (в рамках категории персуазивности), измеряемой по шкале:
(1.1.) Категорическая достоверность (действительно, безусловно, верно, несомненно, конечно, решительно, положительно, подлинно, понятно, ясно, поистине, воистину, известно и т.п.): Действительно, лучшей кандидатурой для руководства этой необычайно трудной операцией был Травкин (Э.Г. Казакевич. Звезда); Судьбою человеческой управляет, безусловно, случай (Э. Лимонов. У нас была Великая Эпоха); Это, несомненно, был перекрёсток Кировской и Бульварного кольца… (В.П. Катаев. Алмазный мой венец); Для этого, понятно, пришлось бы бросить университет и найти работу (В. Белоусова. Второй выстрел); Поистине, искусство властителя сводится лишь к тому, чтобы как можно дольше делать вид, будто управляешь несущим тебя смерчем… (В. Пелевин. S.N.U.F.F);
(1.2.) Проблематическая достоверность [наверное / наверно, верно, вернее (всего), очевидно, видимо, вероятно, видно, возможно, скорее (всего), никак, похоже и т.п.]: Всё-таки Робинзону после кораблекрушения, наверное, было легче, подумалось Косте… (В. Быков. Болото); Мама, наверно, была права, поскольку это длинное – психология – начинается со слова «псих» (А. Алексин. Раздел имущества); Репутация Тимофеева, очевидно, не вызывала… никаких возражений (Д. Гранин. Зубр); Павел Иосифович, видимо, был опытным человеком (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита); В музыке это, вероятно, обозначалось бы «dolce, con pieta» (нежно оплакивая) (И. Грекова. Без улыбок);
(2) в аспекте логической структуры высказывания (текста), последовательности излагаемых мыслей и их связей между собой, эксплицирующих присоединение, добавление, пояснение, обобщение, иллюстрацию, противопоставление и др. [вдобавок, мало (того), сверх (того), заодно, кстати, наконец, напоследок, наоборот, напротив, далее (дальше), потом, затем и т. п.]: Знаете, кстати, разницу между хорошим и плохим человеком? (В. Гроссман. Жизнь и судьба); После Димы у него родилась Настя, после Насти Оля, после Оли Катя и, наконец, пятым был Олег… (А. Слаповский. Гибель гитариста); Может, она шла в печали, вспоминая молодость, а может, наоборот, радовалась весеннему дню… (А. Слаповский. Жизнь Лагарпова); Далее, речь идёт всё время о глыбине… (Ю.О. Домбровский. Факультет ненужных вещей);
(3) в аспекте авторизации, т. е. установления достоверности информации через ссылку на ее источник (известно, слышно, по-моему, по-нашему, по-твоему, по-вашему и т.п.): Молодому, известно, на людях охота пожить (П.П. Бажов. Демидовские кафтаны); «По-моему, ты что-то путаешь», – сказал Андрей (В. Пелевин. Желтая стрела); Там, слышно, убили, там – сожгли, там – на каторгу угнали (А.И. Пантелеев. Ночные гости);
(4) с точки зрения языкового способа выражения мысли [вернее, точнее, короче, иначе, вообще, более строго / строже, лучше, проще, буквально и т.п. (после этих слов, чаще всего употребляемых в форме сравнительной степени, можно подставить деепричастие говоря или – реже – инфинитив сказать, ср.: точнее говоря, иначе говоря, буквально говоря, лучше сказать, проще говоря / сказать)]: Первого привела Маринка. Вернее, он сам пришёл… (А Геласимов. Чужая бабушка); Во мне смешались четыре крови; немецкая, русская, татарская и еврейская, точнее, собственно, так: русско-татарская, немецкая, чуть-чуть еврейской. (Б.А. Пильняк. Три брата); Без дырочек, короче, погон не ляжет на плечо… (А. Азольский. Облдрамтеатр); Иначе, у меня есть 1-й пианинный концерт, и я не побоюсь его применить [В. Солдатенко (Слава Сэ). Ева]; Вообще, никто из вас не загадка (А. Геласимов. Ты можешь); Однако на местном языке оно означало совершенно другое, нечто грустное и безысходное, буквально – идти ко дну… (А. Дорофеев. Эле-Фантик); А Клава не могла сдержаться, ведь она чувствовала (…), что вот оно, больное место, которое нужно лечить или, проще (…) – удалить (О. Новикова. Мне страшно, или Третий роман);
(5) в аспекте характеристики ситуации по ее протеканию во времени; определения степени ее обычности [(как) обычно, (как) всегда, часто, иногда, изредка, редко (реже) и т.п.]: Несколько дней он, как обычно, жарил котлеты и варил борщ (В. Быков. Болото); Аконит Фишера (A. fischeri) – цветки ярко-синие, редко – белые (С.А. Курганская. Акониты); От серого полотна дороги небольшим прологом до леса густой ковер травы – с высоким и густым зеленым ворсом; изредка – с авторским узором полевых цветов (О. Копытов. По дороге в монастырь);
(6) в аспекте эмоциональной характеристики ситуации, выражения удивления, сожаления, огорчения, страха и т.п. [странно, удивительно, подозрительно, поразительно, ужасно, жалко, обидно и нек. др.]: Странно, Спиваков до сих пор такой романтик (С. Спивакова. Не всё); Достоевский произносил свою речь в самый Троицын день (что, удивительно, осталось в литературе о Достоевском ещё не замеченным…) (С.Г. Бочаров. Из истории понимания Пушкина); Поразительно, такая конфигурация возникает каждую войну… (В. Пелевин. S.N.U.F.F ); Она залихватски подмигнула мне и загорланила: Ах, жалко, вы не знаете английского! (А. Волос. Недвижимость);
(7) с точки зрения степени ответственности адресата речи за какие-либо действия (серьезно и т.п.): Нет, серьезно, ты за ужесточение требований к спортсменам?
Приведенная классификация субъективно-модальных значений носит естественный, перекрещивающийся характер. Это означает в данном случае, что один и тот же модалят, при наличии в его смысловой структуре нескольких семантических компонентов может быть включен в несколько смысловых разрядов. Так, скорее, вернее как формы компаратива передают значение оценки способа выражения мысли [8а], а как компоненты аналитической формы превосходной степени (скорее всего, вернее всего) – значение предположения (вернее всего) [8б]. Ср.:
(8) (а) Я не верю в это, скорее, не хочу верить;
(б) Он, скорее всего, не придет.
Вводно-модальное употребление слова известно направлено на выражение как уверенности говорящего в реальности информации, так и источника этой информации – ее общераспространенности [9]:
(9) Он, известно, хороший мастер.
Модалят верно, подвергаясь энантиосемии, выражает в разных контекстах значения категорической (10а) и проблематической достоверности (10б):
(10) (а) Снаряды, верно, летают, но не так уж и густо, и не так-то много людей погибает (М. Шишкин. Венерин волос) (конечно);
(б) Быстро я дошел до светлой лестницы в итальянском вкусе, которая… поднималась подковою к исчезнувшей террасе, где, верно, некогда троянские старцы проницательно спрашивали Елену о греческих вождях (Р. Шмараков. Чужой сад) (по-видимому).
В некоторых типах контекстов разграничение указанных разновидностей субъективной модальности высказывания не представляется возможным, в связи с чем одна и та же ситуация может быть интерпретирована двояко: как достоверная или возможная. Ср.:
(11) Эле-Фантик успел подумать: «Это, верно, дядька Мамонт, по маминой линии» (А. Дорофеев. Эле-Фантик) (безусловно или вероятно)
Как уже отмечалось, отдельные наречия подвергаются модаляции только в сочетании с другими словами в составе вводной конструкции; ср.: мало того, говоря прямо и нек. др.:
(12) Мы отлично понимали, что «хозяйственная разруха берет свое», что «общее положение государства тяжелое», что, говоря прямо, нет стекол, нет кроватей… (Д.А. Фурманов. Мятеж).
Вводно-модальное употребление ряда наречий возможно лишь в формах сравнительной и превосходной степени типа строже, более строго, скорее, скорее всего и др.:
(13) Этакая тягомотина с неясным исходом – почти полтора часа. Строже – девяносто шесть минут (А. Измайлов. Трюкач);
(14) Да, именно этой дорогой подвозили мазут, и цистерна с ним где-то рядом, скорее всего – нефтевоз (А. Азольский. Лопушок).
Вряд ли можно ожидать употребления в позиции вводности указанных наречий в форме положительной степени: скоро, строго.
Наряду с этим встречаются наречия, способные транспонироваться в вводно-модальные слова и выражения в формах положительной, сравнительной и превосходной степени; ср.: верно / вернее / вернее всего:
(15) (а) «Но домой-то вы её, верно, доставите?» – спросил Зыбин (Ю.О. Домбровский. Факультет ненужных вещей);
(б) И ведь, мерзавцы, все прекрасно понимают, хотя и не признаются, вернее, боятся признаться… (А. Азольский. Лопушок);
(в) До того похож на жулика, что, вернее всего, и вправду жулик (Е. Хаецкая. Мракобес).
Модаляты типа наверняка, кстати, верно отмечаются в современных толковых словарях русского языка чаще всего в рамках словарных статей на наречия как особый тип их употребления с пометами «вводное слово» (например, наречие безусловно как вводное слово в значении Разумеется, конечно) или «в значении вводного слова» (например, наречие вообще в значении вводного слова вообще говоря) (http://www.gramota.ru/slovari/info/bts]). Вместе с тем наиболее употребительны в современном русском языке типичные наречия наверняка, кстати, верно и т.п. с категориальным значением признака признака (признака действия; признака постоянного признака предмета и т.д.), выступающие в первичной синтаксической функции обстоятельства.
Для практики преподавания русской грамматики в высшей и средней школе весьма актуальной является проблема разграничения функциональных омонимов – наречий типа наверняка, напротив и отнаречных модалятов (наверняка, напротив), эксплицирующих зону периферии межчастеречного разряда вводно-модальных слов в русском языке. Ср.:
(16) (а) Предлагая себя в качестве дантиста, ученый иезуит действовал наверняка (Е. Парнов. Александрийская гемма) ( с верным расчетом).
(б) Его, наверняка, снимали в эпоху немого кино (А. Геласимов. Нежный возраст) (конечно);
Сравнение приведенных примеров показывает, что в случае (16а) наверняка – типичное определительное наречие в функции обстоятельства, примыкающее к глаголу-сказуемому действовал и обозначающее способ обозначаемого им действия, а в случае (16б) – отнаречный модалят в функции обособленного вводного слова, при помощи которого выражается точка зрения субъекта речи-мысли на передаваемую информацию, а именно уверенность говорящего в реальности передаваемой информации.
Выводы
Из вышесказанного следует, что вводно-модальные слова на базе наречий, прилагательных и предикативов используются для передачи субъективно-модальных значений. Субъект речи обозначает свою позицию по отношению к сообщаемому, оценивает его с точки зрения степени достоверности; логической структуры текста, последовательности излагаемых мыслей и их связей между собой; связи с источником; с точки зрения языкового способа выражения мысли; в аспекте характеристики ситуации по ее протеканию во времени; определения степени ее обычности; в аспекте эмоциональной составляющей (выражение удивления, сожаления, огорчения, страха и т.п.) и т.п.
Работа выполнена в рамках проекта «Комплексное исследование модаляции как типа ступенчатой транспозиции языковых единиц в семантико-синтаксический разряд вводно-модальных слов», выполняемого при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (грант № 15-04-00039а).