Российское законодательство в области образования определяет, что высшей целью образовательной политики должно стать содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами, различными расовыми, национальными, этническими, религиозными и социальными группами; реализация права граждан на свободный выбор взглядов и убеждений (Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации»). Выполнить эти глобальные задачи можно через формирование в растущем человеке норм поведения, одобряемых обществом, формируя нравственные убеждения, приучая к гуманным отношениям с участниками любого вида общения. Исследователи отмечают, что решение данной задачи неизменно усложняется как на теоретическом (в плане разработки психолого-педагогических механизмов и воспитательных моделей), так и практическом уровне (реальные технологии), так как социализация молодого поколения сегодня сопряжена с высокой степенью дезадаптации и нарушением законов органичного вхождения во взрослую жизнь [1–3]. В детско-подростковой среде преобладающими становятся иерархические отношения, построенные на культе силы и власти, неравенства и подчинения – в связи с этим проблема детской жестокости в цивилизованном мире вызывает пристальное внимание ученых и практиков. Несмотря на ее исторический характер, она обострилась именно в современную эпоху, когда, казалось бы, для установления гуманных взаимоотношений в образовательной среде, доброжелательного общения и развития интересной разнообразной деятельности в детских сообществах созданы максимально благоприятные условия. Истоки этого парадокса исследователи связывают прежде всего с кризисными явлениями современного социума: политической нестабильностью, двойными стандартами в идеологии и этике международного общения, нравственной деформацией сознания молодежи, разрушением добрых национальных традиций, культом цинизма и жестокости в средствах массовой информации, искусстве и культуре и т.п. [1]. Эти провоцирующие факторы рождают серьезные перекосы и дисгармонию в социализации будущего гражданина общества, а проблема воспроизводства социально здорового поколения становится все более интегративной, вовлекая в свою орбиту многие области науки: психологию, педагогику, юриспруденцию, социологию, медицину, психиатрию, виктимологию и т.д. В данном контексте необходимо определить масштабы проблемы и, что немаловажно, – степень ее изученности. Известно, что исследователи деструктивных отношений в детско-подростковой среде активно используют термин буллинг, который ввел в научный оборот известный норвежский ученый Д. Ольвеус (1993), определяя его как преднамеренное систематически повторяющееся агрессивное поведение [4]. В последующих исследованиях данного феномена: европейских (Е. Роланд, В. Ортон, Д. Лэйн); азиатских (К. Квок, С. Ли), американских (Р. Фейн, M. Редди, Р. Борум) – термин буллинг закрепился как устойчивый. Как подчеркивают отечественные ученые (в частности, Е.Б. Березина, И.Б. Бовина, И.С. Кон), в нашей стране буллинг не выделялся в качестве отдельной проблемы исследования многие годы, хотя сама реальность демонстрировала распространенность этого явления. В российской педагогической науке и практике проблема буллинга «вписана» в тему асоциального поведения детей и подростков, которая исследуется достаточно широко, имеет немалый терминологический аппарат и ряд подходов. Так, в соответствующей литературе используются термины: трудные (трудновоспитуемые), дети группы риска, дети с девиантным (отклоняющимся, делинквентным, деструктивным) поведением, асоциальные и десоциализированные и т.д. Вместе с тем обобщающим понятием для определения поведения, противоречащего норме, стоит считать термин «девиация». Не стоит доказывать, что данный термин является многоаспектным и может включать буллинг как одну из характеристик поведенческого противодействия установленным нравственным и правовым нормам. С другой стороны, проявления детско-подросткового буллинга сегодня настолько вариативны, что многие виды девиантного поведения могут относиться к буллингу. Ученые всего мира отмечают, что современный буллинг приобретает все более масштабные и криминальные формы: от травли, сплетен и ложных слухов до физических издевательств над человеком, использования травматического оружия, «кибербуллинга», третирования «жертвы» в интернете (интернет-преступность: виртуальные похороны, террористические захваты, войны) и откровенного вандализма. В российской науке подавляющее большинство исследователей (С.А. Беличева, Е.Н. Волкова, И.В. Дубровина, А.М. Прихожан и др.) под девиацией понимают отклоняющееся поведение, связанное с нарушением соответствующих возрасту социальных норм и правил поведения, характерных для микросоциальных отношений; асоциальные проступки, нарушающие правовые нормы, но не влекущие уголовной ответственности, определяются понятием «делинквентность». К крайнему проявлению буллинговой агрессии относятся противоправные поступки, которые по достижении возраста уголовной ответственности служат основанием для возбуждения уголовного дела и квалифицируются по определенным статьям Уголовного кодекса [5, с. 122]. Доказано, что насилие имеет выраженный цикличный характер: практически каждый акт насилия имеет свою предысторию, и всегда насильственные действия обнаруживают тенденцию к повторению, и проявления жестокости между людьми имеют свои контексты, мотивы, характеристики и последствия [2, с. 42].
Исследуя буллинг, А.А. Бочавер и К.Д. Хломов выделяют три основных подхода:
1) индивидуально-личностный,
2) темпоральный (связан с периодами сензитивности жизненного цикла),
3) контекстуальный (средовой) [4, с. 155].
Данные подходы позволяют анализировать буллинг многоаспектно. Естественно предположить наличие связи между асоциальными проявлениями в поведении личности и некоторыми характеристиками ее темперамента. Известно, что отягощенная наследственность (например, алкоголизм, наркомания родителей), посттравматические отклонения, мозговая патология, ведущая к низкой устойчивости к психическим перегрузкам и стрессам, являются факторами, провоцирующими буллинговые реакции. В данном контексте необходимо обозначить фактор, который неизбежно превращает ребенка в участника буллинга, – перенесенное насилие. Е.Н. Волкова доказывает, что «ребенок, явившийся жертвой жестокого обращения, не усваивает норм социально-положительных отношений в общении с людьми, не может в дальнейшем должным образом приспособиться к жизни; он способен жестоко относиться к своим детям, легко решается на применение насилия над другими людьми и в итоге превращается из жертвы в преступника» [2, с. 32].
Подход, связанный с возрастными особенностями и сензитивными периодами в жизни ребенка, широко представлен в современной науке. Известно, что особенно драматичные последствия имеет подростковая агрессия в силу психофизиологических особенностей возраста. В подростковом возрасте изменяются условия жизни и деятельности подростка, что приводит к перестройке психики, появлению новых форм взаимодействия между сверстниками. У подростка меняется общественный статус, положение в коллективе, ему начинают предъявляться более серьезные требования со стороны взрослых. Установленные психологами характерные особенности подросткового возраста: эмоциональная незрелость, недостаточно развитое умение контролировать собственное поведение, несоразмерность потребностей и возможностей их удовлетворить, желание самоутвердиться и стать взрослым – могут спровоцировать серьезные деструктивные поступки, нарушающие его развитие и социализацию [2, 5, 6]. Подростковый возраст, по Е.Н. Волковой, это возраст «социального импритинга» – повышенной впечатлительности к тому, что делает человека взрослым даже в искаженном виде. Динамизм психической деятельности подростка в одинаковой мере делает его податливым как в сторону позитивных, так и социально негативных влияний [2, с. 225].
Исследователи выделяют следующие факторы, влияющие на асоциально-агрессивное поведение подростка: неуверенность в своих достоинствах и силах, низкая самооценка, завышенные требования к себе, тревога и напряжение в общении со сверстниками (одноклассниками), стремление к получению новых ярких ощущений, чрезмерная зависимость от мнения приятелей, стремление к подражанию кумирам разного толка, повышенная конфликтность, стремление к уходу в мир иллюзий, навязчивые формы поведения) и т.д. [6, с. 40]. Не вызывает сомнений тот факт, что факторами, усугубляющими подобное поведение, могут стать проблемы в семье, гиперактивность, повышенный интерес к видеопродукции с актами насилия, оружию, смерти, социальное отвержение. Именно социальные факторы признаются наиболее сильными катализаторами жестоких отношений в подростковой среде. Ученые разных стран единодушны в том, что буллинг всегда имеет социальную природу: «отверженные» – это члены определенного сообщества, которое подвергает их остракизму. Некоторые зарубежные ученые (Я. Яувенон и Э. Гросс), обращаясь к социально-психологическому знанию, уравнивают такие понятия, как буллинг и социальное отвержение. Социальный контекст в буллинговых отношениях является неизменным атрибутом, поэтому буллинг напрямую связан с групповыми характеристиками. Из зарубежных исследований (Р. Роланд, 1989) в российскую лексику пришло понятие «буллинг-структура», означающее социальную систему, включающую обидчиков (преследователей, агрессоров, насильников и т.д.), их жертв и свидетелей (наблюдателей). Ученые доказывают, что уровень групповых взаимоотношений является источником различных моделей общения, реализуемых ее участниками [6]. В данном контексте стоит отметить, что роли в буллинговых ситуациях могут меняться, и жертвой может стать любой подросток, но обычно для этого выбирают того, кто слабее или чем-либо отличается от других. Экспериментальные исследования агрессивных проявлений в школьной среде, проведенные различными учеными, доказывают наличие общих (схожих) атрибутов участников буллинга. Так В.Р. Петросянц, описывая психологические характеристики главных участников буллинга, выделяет следующие показатели: самоотношение «жертв» и «обидчиков», коммуникативные особенности, социометрический статус, враждебность/агрессивность, эмоциональные переживания, уровень социальной поддержки, поведение в конфликтной ситуации. Исходя из данных критериев, характеристиками «жертвы» являются: социальная отрешенность, способность отстраняться от конфликтов, сензитивность, замкнутость, застенчивость, заниженная самооценка, неуверенность в себе, избегание обидчиков, уход в себя, низкий (высокий) уровень агрессии, пониженное чувство собственного достоинства, низкая степень социальной поддержки [5, с. 72]. Способствовать появлению данных психологических особенностей могут:
– физические недостатки и особенности внешности (цвет волос, веснушки, оттопыренные уши, кривые ноги, особенная форма головы, вес тела (полнота или худоба), необходимость носить очки, слуховой аппарат и т.д.);
– особенности поведения (замкнутые дети или дети с импульсивным поведением; гиперактивные дети нередко бывают слишком назойливыми, они слишком глубоко проникают в личное пространство других детей, влезают в чужие разговоры, игры, навязывают свое мнение, нетерпеливы, за что и получают «ответный удар»);
– неразвитые социальные навыки (отсутствие психологической защиты от вербального и физического насилия по причине недостаточного опыта общения и самовыражения; такой ребенок смиряется с ситуацией как с неизбежностью и принимает роль «жертвы);
– страх перед школьной жизнью (чаще возникает у тех, кто идет в школу с отрицательными социальными ожиданиями: неуспешность в учебе, отсутствие положительных эмоций в школьной среде);
– отсутствие опыта жизни в коллективе (дети, не имеющие опыта взаимодействия в детским коллективе до школы, часто страдают от отсутствия навыков общения с одноклассниками и педагогами, несмотря на эрудицию и интеллектуальное превосходство);
– болезни (эпилепсия, тики и гиперкинезы, заикание, энурез, энкопрез, нарушения речи и т.д.);
– низкий интеллект и трудности в обучении (плохая успеваемость, низкий статус в глазах педагогов и одноклассников) [6].
Соответственно, «обидчикам» свойственны: высокая общая агрессивность, большая потребность в эмпатии и доминировании над другими, положительное отношение к агрессии, успешность и самоуверенность. Несомненно, данные классификации позволяют выделить в детско-подростковой среде потенциальных участников буллинга и их роли; вместе с тем представленные индикаторы могут принадлежать и «жертвам», и «обидчикам», так как и те, и другие являются реализаторами девиантного поведения, имеющего общий источник, – социальную уязвимость. Несмотря на то, что есть мнения о буллинге как о дисциплинирующем и консолидирующем факторе жизни некоторых сообществ, в которых насилие приобрело статус атрибута (армия, отчасти спортивные организации, пенитенциарные заведения), данное явление не вписывается в систему гуманных отношений между людьми [4, с. 154].
Современная система образования, построенная на принципах демократии и гуманизма, уважения к достоинству личности, предполагает создание безопасной образовательной среды для каждого учащегося. Буллинг как форма враждебных взаимоотношений в детско-подростковой среде является фактором насилия, против которого активно выступает педагогическое сообщество цивилизованных стран. Ученые и педагоги-практики, медики и психологи, юристы и социальные работники всего мира разрабатывают различные технологии управления детскими конфликтами, программы помощи детям, пострадавшим от насилия, тренинги, курсы обучения педагогов и родителей, организуют социально позитивные акции и т.п. Они единодушны в том, что первый шаг в борьбе с буллингом – профилактика асоциального поведения, направленная на предотвращение возможных отклонений подростков, а именно: максимальное обеспечение социальной справедливости, налаживание союза семьи и школы, создание условий для включения несовершеннолетних в социально-экономическую и культурную жизнь общества, вовлеченность в спортивную и волонтерскую деятельность, получение качественного образования, что способствует предупреждению правонарушений [7]. Условием успешного решения проблемы деструктивных отношений в подростковой среде является союз семьи и образовательной организации, который может обеспечить создание гуманистической воспитательной системы, обеспечивающей детям интеллектуальную, социальную нравственную подготовку, необходимую для позитивной жизненной адаптации. Анализ публикаций по проблеме буллинга в образовательной среде, результатов анкетного и экспертного опросов позволяет сформулировать следующие профилактические направления:
- использование педагогами технологий конструктивного взаимодействия с подростками «группы риска»;
- систематическое просвещение родителей по актуальным проблемам коррекции девиантного поведения у детей и подростков;
- совершенствование психолого-педагогической помощи дезадаптированным детям;
- развитие сети дополнительного образования, предоставляющей возможности для воспитания, творческого развития, самоопределения и самореализации подростков;
- организация разнообразной, активной досуговой деятельности подростков;
- качественная профориентация;
- пропаганда и распространение спорта и здорового образа жизни;
- оказание социально-педагогической и психологической помощи семьям, имеющим низкий педагогический статус [3, 5, 7].
Специалисты считают целесообразным установить в школе единую систему правовых методов поощрения и наказания учеников, которые могут быть прописаны в Уставе школы или в другом документе и должны быть известны каждому ученику. Положительную роль могут сыграть демократические элементы в управлении школой. Одним из относительно новых атрибутов установления активного самоуправления в школе и конструктивного реагирования в конфликтных ситуациях считается деятельность школьных служб примирения (медиации), направленных на снижение агрессивных и враждебных реакций субъектов образовательного пространства, оптимизацию межличностных и межгрупповых отношений, формирование навыков толерантности и эмпатии [3].
Так, Д.Н. Соловьев основой педагогической профилактики буллинга среди подростков считает реализацию потенциала первичного коллектива, включающего в себя деятельность по развитию положительных эмоциональных отношений его членов, просоциальной коллективной деятельности и поведения подростков через развитие социально значимого взаимодействия между ними (осуществление коллективных творческих дел, волонтерство, увлекательные и яркие проекты, забота о людях, животных, различные виды шефства над нуждающимися в помощи и т.д.) [8].
Таким образом, основным принципом реализации потенциала коллектива в профилактике буллинга среди подростков остается социально значимая, развивающая общая деятельность и актуализация позитивных норм взаимоотношений в школьном сообществе.