Термин концепт – латинского происхождения. В латыни слово conceptus выражает значение «собрание, восприятие, зачатие» и употребляется для «схватывания» смыслов вещи или проблемы в речевом акте. Этот термин введен в философию Абеляром в связи с анализом проблемы универсалий, потребовавшим разграничения языка и речи, языковой системы и речевых действий [1]. В «Новой философской энциклопедии читаем: по Абеляру, речь есть «сущность, обладающая субъективностью, смыслоразделительной функцией и смысловым единством»… Это не диахронический процесс звуковой последовательности, а синхронический процесс выявления смыслов, требующий по меньшей мере двух участников речевого акта – говорящего и слушающего, вопрошающего и отвечающего, чтобы быть вместе и понятым, и услышанным… Высказанная речь… воспринимается как «концепт в душе слушателя… Память и воображение – неотторжимые свойства концепта, направленного, с одной стороны, на понимание здесь и теперь; с другой стороны – концепт синтезирует в себе три способности души и как акт памяти ориентирован в прошлое, как акт воображения – в будущее, как акт суждения – в настоящее» [2]. В этих рассуждениях Абеляра отмечаются важнейшие особенности концепта: его субъективность, динамичность, способность проявляться в речи и речевом акте и обеспечивать синхроническое взаимопонимание участников общения (говорящего и слушающего, вопрошающего и отвечающего), идентифицируя содержание их памяти, понимания и воображения (без совпадения смыслового фонда языковых единиц отправителя и получателя информации вообще невозможно взаимопонимание!). Иначе говоря, концепты, являясь единицами речи-мысли, служат опорными пунктами речевых сообщений, приводящими сознание говорящего и слушающего, пишущего и читающего к взаимопониманию.
Понимание концепта получило развитие в трудах других ученых. По мнению Фомы Аквинского, концепт есть внутреннее постижение вещи в уме, выраженное через язык, через единство идеального и материально-феноменального. Эта идея звучит сейчас по-современному. Неслучайно лингвисты-когнитологи пишут об интериоризованности концепта, о его закрепленности за языковыми знаками, о единстве означаемого и означающего, идеального и материального, о материализации мыслительный единицы путем оязыковления и т.д.
Задачами когнитологии являются «и описание/изучение систем представления знаний и процессов обработки и переработки информации, и – одновременно – исследование общих принципов организации когнитивных способностей человека в единый ментальный механизм, и установление их взаимосвязи и взаимодействия» [2]. Следовательно, когнитивное языкознание изучает способы и механизмы получения, представления, обработки, переработки и передачи знаний с помощью языковых знаков.
Проблемы когнитивного языкознания, лингвокультурологии и лингвоконцептологии активно разрабатываются в нашей республике.
Основы сопоставительной лингвокогнитологии и лингвоконцептологии впервые у нас были изучены М.Дж. Тагаевым на примере морфемики и словообразования русского и кыргызского языков и углубленно рассматривались в многочисленных других его трудах [3, 4].
В разработке проблематики когнитивной лингвистики и лингвокультурологии важную роль сыграли монографии З.К. Дербишевой «Ключевые концепты кыргызской лингвокультуры», «Кыргызский этнос в зеркале языка» и «язык и этнос» [5, 6]. Молодые исследователи взаимоотношения языка и культуры, языка и знания находят много полезного в этих трудах.
Проблемы когнитивистики и когнитивного языкознания были предметом изучения Б.Е. Дарбанова [7, 8]. Особенностью этих исследований является подход «от когниции – к языку», когда исходной основой изучения языковых фактов служит их семантика и отраженные в них знания этноса.
Необходимо особо выделить труды У.Д. Камбаралиевой. В ее монографии «Темпоральная категоризация в концептуальной картине мира», написанной на последнем слове языкознания, изложены принципы лингвистического концептуализма, лингвокультурологии и лингвокогнитологии. Модель описания репрезентативов мыслительной темперальности служит образцом для когнитивного анализа и легко может быть перенесена на изучение других концептов (места, причины и т.д.) [9, 10].
Кроме того, в нашем исследовании использованы методологическая база, методы и принципы исследования, содержащиеся в трудах Ы.А. Темиркуловой, У. Камардиновой, С. М. Амиралиева и других [11–13]. Эти исследования посвящены конкретным темам, учитывают и развивают достижения антропоцентрического языкознания в России и Кыргызстане.
С самого начала своего употребления концепт понимается как термин не только языка лингвистики, но и литературоведения, и философии, и логики, и психологии, и культурологии и других сложных наук. При этом надо отметить, что слова концепт нет в современных словарях русского языка. В.З. Демьянков показал употребление слова в европейских языках. В латыни оно имеет значение «зачатый», реже – значение «понятие», в английском – «понятие», в немецком – «набросок», в испанском – в идиомах и художественном тексте в значениях «зачатый» и «понятие», во французском его нет. В русском языке это начинает употребляться в 1920-е гг. вплоть до 1970-х гг. в значении «понятие». Далее оно стало разграничивать две линии значений. Одна линия – это понятия, это то, о чем люди договариваются, их люди конструируют с той или иной степенью уверенности. Понятие – это форма мысли и система существенных признаков определяемого предмета. Любое определение, имеющие целью охарактеризовать главные, необходимые и общие признаки того или иного предмета, является понятием. В этом смысле понятие выступает как одна из разновидностей концепта, наряду с такими его видами, как представление, образ, фрейм, сценарий и т.д. Иными словами, концепт шире понятия по объему и содержанию, включает его в себя как целое, состоящее из частей. Понятие – это часть концепта, его разновидность. Концепт и понятие находятся между собой в гиперонимо-гипонимических отношениях. Концепт допускает разбиение и описание с разных позиций.
Типологию концепта можно производить по распространенности, количеству и массе носителей. По этому критерию принято разграничивать индивидуальные, (религиозные, идеологические, политические и т.д.), международные и общечеловеческие концепты.
По языковому выражению концепты могут репрезентироваться лексемами, фразеологизмами, свободными словосочетаниями, предложениями, афористическими средствами (пословицами, поговорками, изречениями, приметами и т.д.), микро- и макротекстами.
По признаку «смысловая плотность – неплотность» концепты различают внутри себя 1) ядро, 2) ближнюю периферию и 3) дальнюю периферию.
Критериев разбиения концептов огромное количество. Даже бегло обозреть их весьма трудно. Среди концептов разграничиваются типы: 1) конкретные, абстрактные сложные («графин» – «справедливость» – «человек»); 2) однослойные и многослойные («икс» – «обычай»); 3) вечные и приходящие («семья» – «КПСС»); 4) одноконтекстуальные, ограниченно контестуальные и многоконтекстуальные («зги» в идиоме ни зги не видно – «Ильич» в сочетании Владимир … Ленин в окружении имени и фамилии – «метро» в разных окружениях); 5) первичные и вторичные («Константинополь» – «Стамбул»); 6) реальные и ирреальные («дом» – «домовой»); 7) микроконцепты и макроконцепты («иголка» – «Вселенная»); 8) естественные и сверхъестественные («ночь» – «черная дыра»); 9) единичные и собирательные («единица» – «множественность»); 10) исходные и конечные («рождение» – «смерть»); 11) одушевленные и неодушевленные («слон» – «лед»); 12) позитивные и негативные («добро» – «зло») и т.д.
Концепт неоднороден и многослоен. Он привлекателен разнохарактерностью, многоликостью и сложной организованностью. Как мыслительная единица, она не поддается зрительному наблюдению, расчленению и изучению. О его строении мы можем судить интроспективно, исходя из собственного опыта или по симптомам работы мышления у других людей. Представлять концепт в полном объеме невозможно.
Чтобы вычленить структуру конкретного концепта, мы обращаемся к содержанию своей памяти и отвечаем на вопрос о том, из каких слоев или компонентов состоит данный концепт. Например, возьмем концепт «лошадь». Денотат концепта играет важную роль в жизни человека. Об этом животном не имели никакого представления жители Америки (до XV в.) и Австралии (до начала XVII в.), и, соответственно, в их сознании отсутствовал концепт «лошадь», в их языках не было слова с таким значением. На этим основании мы можем говорить о том, что наличие концепта – слова обусловлено наличием самой реалии – объекта обозначения.
Содержание концепта зависит не только от географических факторов, от наличия или отсутствия образа предмета в уме человека, но и от множества разных других факторов: от особенностей возраста, национальной принадлежности, быта и хозяйства людей, от их отношения к спорту, к конно-спортивным состязаниям, к кулинарии, к героическому эпосу и т.д. Поэтому не случайно, что наши респонденты выделяли самые разные составляющие концепта «лошадь». Для многих лошадь – это животное (1), «домашнее животное» (13), «нужное животное» (7), «полезное животное» (6), «для другой части – это транспортное средство» (27), «источник целебного напитка» (31), «имеет вкусное мясо» (10), «средство для добывания денег» (на скачках, в козлодрании и т.д.) (II). В качестве пород называли аргымак «породистая, кровная лошадь» (44), күлүк «скакун» (139), тулпар «боевой конь, выдающийся скакун, (миф.), крылатый конь» (56), не владея информацией о различных породах лошадей. Концепт содержит в себе не только родовое понятие полезные свойства и типы лошадей по выносливости, скорости и возрасту, но и валентность – скрытую способность сочетаться с типичными предикативными и атрибутивными определителями (лягается, ржет…, буланая, гнедая и т.д.), названными при ответе на вопрос о типах лошадей (под символом түрлөрү мы имели в виду породы, но оказалось, что респонденты понимают и масти, и норов лошадей). В опросе принимали участке 75 респондентов кыргызской национальности, отвечая на вопросы: 1. Жылкы деген эмне? «Что вы знаете о лошади?» 2. Жылкынынкандайтүрлөрү бар? «Какие породы (типы) лошадей существуют?» 3. Адамдын жашоосунда жылкы кандай кызмат кылат? «Какую роль играет лошадь в жизни человека?» 4. Жылкы, атсөздөрүменен үчтөн сүйлөм түзгүлө. «Составьте по три предложения со словами жылкы, ат». Ответы на вопросы показали наличие в языке – мышлении (т.е. в концепте и его номинанте) обиходных (индивидуальных и групповых) значений, образно – переметный (Атадамдын канаты «Лошадь – крылья человека»), метафорический (Аттанбийик – иттен пас «Выше лошади, ниже собаки» – загадка о седле), неполный понятийной (төгөрөктуяктуу, сүт, этберүүчүүйжаныбары «домашнее животное с круглыми копытами, дающее молоко, мясо») и другой информации.
Эти факты свидетельствуют о правоте В.И. Карасика, который различает в структуре концепта образно-перцептивный, информационно-фактуальный (понятийный) и оценочно-ценностный компоненты. Аналогична позиция С.Г. Воркачева, выделяющего в концепте понятийную (признаковую и дефиниционную), образную (метафорическую) и значимостную составляющие, которые определяют его месте в лексико-грамматической системе языка. Отметим, что к значимостным составляющим концепта отнесены его этимологические, деривационные, аксиологические, ассоциативные и другие характеристики.
От такого понимания строения концепта существенно не отличается модель, предложенная З.Д. Поповой и И.А. Стерниным, которые тоже различают три компонента в структуре концепта. Эти компоненты они считают базовыми. По их мнению, в структуре концепта целесообразно выделять образный, информационно-содержательный и интерпретационно-полевой компоненты, в другой терминологии – образ, информационное содержание и интерпретационное поле.
Образ, как известно, существует в сознании. Он возникает в практический деятельности человека как результат и идеальная форма отражения объекта в сознании человека. Образ, прежде чем оформиться, проходит некоторые ступени.
На чувственной ступени познания образами являются ощущения, восприятия и представления. На уровне логического мышления ими становятся понятия, суждения и умозаключения. На уровне оформления они материализуются в различных знаках, прежде всего языковых.
Образ имеет своим объективным источником предметы и явления окружающего мира. Он вторичен по отношению к своему оригиналу, возглашается в материальную форму в практических действиях, языке и различных знаковых моделях.
Образ всегда идеален, субъективен. Его материальный субстрат – это мозг и объект отражения. Образ никогда не исчерпывает всего богатства свойств и отношений отражаемого объекта. Образ – примерная, упрощенная копия оригинала. Полного соответствия между оригиналом и копией не бывает.
Ум, память, знание человека опираются прежде всего на систему чувственных образов и заключены в них в зачаточном состоянии. Концепт в уме человека – субъективный образ предмета и явления, поступивший в память через зрительные, тактильные, звуковые, вкусовые и обонятельные каналы. Именно поэтому мы говорим о ярком свете, горячей воде, хриплом голосе, сладком яблоке и вонючем болоте. В этих примерах номинированы некоторые предметы и их актуализируемые производителем речи перцептивно-образные свойства.
Образы могут быть индивидуальными, групповыми, национальными, религиозными, художественными и т.д. Каждое перцептивное действие человека, совокупность его ощущений, восприятий и представлений в целом и возникшие на их базе чувственные образы в его сознании неповторимы и сугубо индивидуальны.
Склад ума, знаний, традиций и стереотипы поведения и взаимоотношений членов одной семьи отличаются от опыта, привычек и обычаев другой семьи. Представления одного этноса о свадебных или похоронных обрядах не совпадают с соответствующими обычаями другого этноса. Образ Бога имеет разное содержание в сознании представителей разных конфессий, язычества и атеизма. Правда, в период глобализации происходят сближение, интеграция и стирание различий как в индивидуальном, так и в социальном сознании людей.
Заключение
Мы не согласны с теми когнитивистами, которые рассматривают образ, понятие и оценки как равноправные компоненты в структуре концепта. Образ – исходная база понятия. Образы, возникшие в сознании, создают условия для более абстрактных форм мышления – понятия. В понятии отражаются не чувствуемые, не чувственные, а отвлеченные, наиболее общие и существенные признаки и свойства предметов. А оценка связана с интересами говорящего и пишущего, с его опытом и знанием, с качествами оцениваемых объектов. Поэтому мы не можем отождествлять образ, понятие и оценку как структурные элементы концепта. Образ, понятие и оценка – не равноценные, не равнопорядковые величины, образующие одну структуру, а разные ступени бытия концепта. Причем в оценке доминирует прагматическое начало, предполагающее наличие необходимой ситуации, предмета и субъекта оценки. Для оценки необходимо присутствие триады «оцениваемое – оценивающее – условие (обстановка)». На этом основании мы присоединяемся к мнению тех языковедов, которые различают образ, понятие и оценку в состав типов концепта. Мы тоже считаем, что структуру концепта составляют не образ, понятие и оценка вместе взятые, а типы и подтипы концептов, образующие в совокупности взаимосвязанное и взаимообусловленное единство с целостным содержанием.