Народное празднично-обрядовое действо являлось условием передачи духовного опыта, условием обмена участников «внутренним миром» путем непосредственного восприятия и выражения отношения к значимому событию. Участники праздника или обрядового действия смотрели и слушали одно и тоже, создавали о виденном и услышанном в своем воображении различные представления как по силе образности, так и по глубине смысловой содержательности, выявляя каждый раз свое индивидуально-неповторимое понимание и представление в соответствии со своим духовным жизненным опытом. То есть существовало взаимопонимание на таком уровне, которое создавало узнавание, понимание происходящего по смыслу, содержанию, предназначению – происходило событие разнообразных миров в гармонии с происходящим духовным событием.
Очищение и причащение огнем на «Наурыз» и на свадьбе, «умывание» ребенка при укладывании в колыбель и разрезание пут, использавание сокральных действий и всевозможных оберегов, амулетов – все было узнаваемо. Они были рассчитаны на такое активное восприятие, вне которого «нет самого события как такового» [1]. Именно такое узнавание давало возможность не только раскрыть данное событие, но и определяло способ бытия данной культуры, ее преемственность.
Но все ли в празднично-обрядовой культуре узнаваемо сегодняшним участникам? Обоснованный порыв возрождения национальных традиции возвратил во многом семейно-бытовые праздники. На общегосударственном уровне празднуется Наурыз. Но в настоящее время они напоминают разрозненно собранные драгоценности, назначение которых неизвестно собирателю. Они приобрели ценность констатации бытия, а не осознанным осмыслением происходящего явления. Потеря факта «узнавания» ритуальных действий в обрядах и праздниках привела к обрыву нити «культурной памяти», а отсюда и ее преемственности.
В целях сохранения исторической преемственности фактов и ценностей духовной культуры нации считаем необходимым возрождение не только структурно-действенной основы, но и его содержательно-смыслового, информативно-коммуникативного аспекта праздников и обрядов. Основными параметрами проявления содержательно-смыслового кода праздников и обрядов, которые формировались в процессе становления нации, являются ритуальными действиями, используемая атрибутика, составляющие особо образное выражение мизансценическое расположение участников и предметов.
Предложенная классификация хотя и претендует на всеохватность, но составлена с учетом только форм закрепления социальной символики. Определение и узнавание их содержания связано с пониманием их смысла и содержания. Информационный код обрядов и праздников – слагаемое эстетической культуры общности, нации. На его формирование прежде всего оказало влияние мировосприятия людей и способность осознанного взаимодействия с окружающим миром. Преклонение перед силами природы заставило древних казахов превратить ее проявление в символы обрядов и праздничных торжеств. Официальное принятие ислама казахской степью не могло искоренить домусульманских верований. Этнографические исследования Ш.Уалиханова позволили ему сделать вывод, что казахи верили в заклинание баксы и в проповеди ишана, которые одинаково усердствовали в восхвалении Аллаха, поклонялись святым местам, их могилам, камням, огню, родникам, не имевшим никакого отношения к мусульманству.
Смысл и содержание предметов поклонения обособлялись в сознании людей, обретали символическое выражение добра и зла, успеха и крушения, благополучия и гармонии жизни. Знание этих символов, соблюдение правил соответствующего поведения становились нормой регулирования отношений людей между собой, природой и космосом. Информация, заложенная в символике обрядов и праздников, передавалась из поколения в поколение в изустной форме(легенда, жыр, терме и др.). Многие обряды и праздники казахов сохраняют в себе символику огня. Поклоняясь огню, кочевники все-таки никогда не становились огнепоклонниками в такой степени, в какой бывали им персияне, потому что и сам огонь представлялся ему двуликим средоточием и светлых, и темных сил. Огонь очищает человека, но процедура очищения предполагает наличие двух огней, двух разведенных костров между которыми должно пройти кочевье, уходящее на новое место, две свечи зажигают у порога на Наурыз, чтобы очистить и юрту и входящих в нее. Огонь-покровитель жилища, и место его в центре юрты кочевника подобно месту солнца во вселенной. Навстречу лучам небесного светилы устремляется дым домашнего очага, как бы устанавливая космическую связь очищения человека. Первый ритуал, совершаемый в свадебном обряде с невестой в доме жениха – поклонение огню. Она как бы отрекается от огня родительского очага, принимая обет вхождения в новый дом. Дом огня в поселении был центром расположения, становясь местом очищения всех обитающих в округе [2].
Кочевника нельзя представить без коня. Сесть на коня – означало достижение определенного статуса. Конь в древние времена был символом солнца. Древние кочевники в жертвоприношениях своих, как отмечал еще Геродот, «быстрейшему из богов посвящали быстрейшее животное» [3]. Мальчика, достигшего руками до гривы коня, всенародно сажали на аргымак, чтобы он(мужчина в представлении казаха – отождествление народа и его духовной силы) стал светилой, опорой своего народа. Падение этой опоры – смерть мужчины – воспринимается как величайшая из трагедий. «Погасло светило»-, причитает женщина. Рамки одной статьи не позволяют остановиться на всей символике празднично-обрядовой культуры и попытаться раскрыть их информационную основу. Национальное своеобразие праздников и обрядов может быть осознанно современником не в констатации традиционного художественного мировоззрения(огонь, круг, конь и.т.д), а в представлении возможности зрителю «прочитать» и «узнать» это содержание и включиться в процесс дальнейшего творчества, а не остаться в раскопках-воссоздания.
Вообще, празденство, как отмечал М.М. Бахтин, – «очень важная первичная форма человеческой культуры, оно всегда имело существенное и глубокое смысловое, миросозерцательное содержание. Никакое упражнение в организации и усовершенствовании» общественно-трудового процесса, никакая «игра в труд» и никакой отдых или передышка в процессе труда, сами по себе никогда не смогут стать праздничными. Чтобы они стали таковыми, к ним должно присоединиться что-то из иной сферы бытия, не из мира средств и необходимых условий, а из мира высших целей человеческого существования, т.е. из мира идеалов. Без этого не может никакой праздничности [4]. Этим идеалом в празднично-обрядовой культуре казахов выступали символы, сформированные в ритуальные действия, атрибутика, мизансцены. Через их кодовое информационное содержание обеспечивалось усвоение и освоение культурного наследия, достигалась преемственность традиционной культуры.