Scientific journal

International Journal of Experimental Education

ISSN 2618–7159

ИФ РИНЦ = 0,425

По имеющимся в современной психологии данным [2; 3; 4; 6 и др.], воспитывая девочку или мальчика, родители, как правило, опираются на собственные представления о том, какими должны быть женщина и мужчина. При этом, согласно результатам ряда исследований [1; 2; 3; 5; 9], такого рода представления в большинстве своем соответствуют традиционным гендерным стереотипам, которые определяют содержание ожиданий отцов и матерей относительно будущего своих дочерей и сыновей, и тем самым лежат в основе семейных факторов процесса гендерной социализации, начиная с ранних этапов онтогенеза.

Организуя свое исследование, мы исходили из того, что ценностные ориентации родителей в области воспитания детей женского и мужского пола, их ментальная проекция, касающаяся возможной будущей жизни дочери / сына, играют важнейшую роль в развитии личности подрастающего поколения, становлении ребенка как гендерного субъекта [8]. По оценкам некоторых специалистов, особая роль в этом плане принадлежит матери, которая признается ведущим агентом первичной гендерной социализации, как девочек, так и мальчиков [9; 10 и др.], и к тому же в глазах самих детей обладает гораздо большим авторитетом, нежели отец [7]. В свою очередь отцы в значительно большей степени, чем матери, не только следуют гендерным стереотипам, но и стремятся прививать их детям, особенно мальчикам [6].

Однако, на наш взгляд, наметившиеся в настоящее время тенденции развития современного российского общества, обусловленные коренными изменениями социально-экономических условий, позволяют предполагать возможность появления у родителей новых проблем, связанных с переосмыслением многих привычных ценностей. Иными словами, процесс социализации современных детей осуществляется на фоне ресоциализации их родителей, что не может не отражаться на гендерных ориентирах отцов и матерей, их предпочтениях, связанных с жизненной перспективой своего ребенка.

Материалы и методы исследования

Исходя из изложенного выше, целью своего исследования мы определили изучение содержательных аспектов представлений отцов и матерей о возможном будущем своих дочерей и сыновей. При этом, учитывая тот факт, что происходящие в нашем обществе изменения в основном затрагивают жизнедеятельность женщин, существенно расширяя сферу их социальной активности и поведенческий репертуар, мы сформулировали следующее предположение: несмотря на то, что в отношении образа будущего своего ребенка многие родители по-прежнему склонны придерживаться традиционно-стереотипных гендерных ориентиров, эта тенденция гораздо ярче будет проявляться в представлениях отцов и особенно четко прослеживаться во взглядах родителей мальчиков, тогда как наименее стереотипными могут оказаться гендерные ориентиры матерей относительно девочек.

Для достижения выше обозначенной цели и проверки выдвинутой гипотезы нами была использована проективная вербальная техника рассказывания историй на тему «Один день взрослой жизни моего ребенка (сына / дочери)». Выявление достоверности различий в содержании представлений отцов и матерей осуществлялось с помощью φ*-критерия Фишера.

В качестве испытуемых в нашем исследовании принимали участие 104 матери, из которых 55 воспитывают дочерей и 49 – сыновей, и 68 отцов, из которых 35 воспитывают дочерей и 33 – сыновей (возраст детей – от 5 до 9 лет).

Результаты исследования и их обсуждение

Полученные нами данные нашли свое отражение в следующей таблице.

Итак, как можно видеть из приведенных в таблице данных, рисуя образ будущего своих дочерей, матери во многих случаях стремились акцентировать внимание на их внешнем облике, т.е. в этом смысле они не отходят от традиционного взгляда на особую роль внешности в жизни девочки / девушки / женщины: «обязательно будет следить за тем, как выглядит»; «непременно уложит волосы, может даже воспользоваться услугами парикмахера»; «будет пользоваться только качественной косметикой, позволяющей подчеркивать ее природную красоту» и т.п. При этом они, как правило, отмечали факт значимости внешней привлекательности для выстраивания дочерью успешной карьеры, т.е. этот аспект образа раскрывался ими преимущественно в контексте профессиональной самореализации. Также к профессиональной сфере матери нередко обращались и при указании на финансовую компетентность своих взрослых дочерей, которой многие из них придавали достаточно большое значение, и только единицы рассматривали финансовую компетентность повзрослевшей девочки в контексте удачного замужества.

С карьерой было связано и большинство упоминаний, относящихся к категории «социальная успешность / высокий статус», которая, судя по текстам материнских историй, оказалась самой многочисленной, и к тому же довольно часто расценивалась ими как результат личных достижений дочери: «к тридцати годам она уже многого достигнет, займет прочное положение среди успешных людей»; «думаю, к этому времени она сумеет выйти в люди; и будет иметь престижную профессию»; «будет ценным и уважаемым работником, возможно, даже руководителем» и т.п.

Гендерная специфика представлений родителей о будущей взрослой жизни своих детей

Примечание. * – различия в пользу матерей; ** – различия в пользу отцов.

В свою очередь семейный контекст взрослой жизни дочери был представлен в историях матерей гораздо реже, причем, что касается возможных перспектив девочек в этом плане, то в подавляющем большинстве случаев их матери лишь подразумевали, что дочь выйдет замуж, будет иметь семью и ребенка, реже – двух-трех детей, а ее семейные обязанности нередко упоминались ими только вскользь: «и по дому будет успевать»; «сумеет совмещать дом и работу»; «она будет заботливой женой и матерью» и т.п.

Также показательным, на наш взгляд, является и тот факт, что, описывая образ своей взрослой дочери, в целом матери примерно в равной степени использовали как традиционно «маскулинные» качества личности, среди которых настойчивость, твердость, решительность, сила воли, активность и даже независимость, так и традиционно «феминные» – мягкость, ласковость, нежность, заботливость.

Напротив, с позиции отцовских представлений образ взрослой жизни их дочери оказался весьма стереотипным, поскольку в нем преобладали характеристики, соответствующие традиционным взглядам на роль женщины, которая, прежде всего, обязана быть привлекательной, хорошо выглядеть и тем самым производить впечатление на мужчин, а также исправно выполнять свои семейные обязанности, уметь вести домашнее хозяйство: «обязательно будет следить за собой, чтобы нравиться мужу»; «ей нужно будет уделять внимание своей внешности, не позволять себе полнеть»; «стараться не терять очарования»; «ее главная задача – содержать дом в порядке, чтобы мужу и детям хотелось там находиться»; «каждый день она будет стараться создавать в семье уют и порядок»; «научится вкусно готовить, по выходным будет печь пироги» и т.п.

Кроме того, давая описание своей взрослой дочери, отцы, как правило, подчеркивали ее гендерно стереотипные черты и качества (ориентированность на нужды и потребности близких, умение сочувствовать, проявление заботы), и даже упоминая о социальной успешности / высоком статусе и финансовой компетентности, расценивали это, скорее, как результат удачного замужества, нежели личных достижений в профессиональной сфере: «она сможет многое себе позволить, ни в чем не будет нуждаться, т.к. ее муж успешный бизнесмен»; «все как положено, квартира, машина, заграничный отдых, в выходные дни семейный ужин в ресторане» и т.п. При этом такого рода тенденция прослеживалась буквально в каждом тексте отцовских историй.

Таким образом, резюмируя выше сказанное, мы можем сделать вывод о том, что жизненная перспектива девочек во многом выстраивается матерями и отцами по-разному, а именно: если с позиций первых типичный сценарий дочери в большинстве случаев предполагает самореализацию в двух сферах (профессиональной и семейной), то с позиций вторых – самореализация дочери преимущественно ограничивается домом и семьей.

Далее обратимся содержательным аспектам создаваемого родителями образа взрослой жизни сыновей.

Согласно результатам нашего исследования (см. таблицу), центральной линией повествования у подавляющего большинства родителей, независимо от их половой принадлежности, оказалась проблема финансовой компетентности сына, которую они и стремились раскрыть в своих историях особенно подробно. Обычно в этом случае и отцы, и матери отмечали умение своего сына зарабатывать деньги, в любой ситуации находить такую возможность и ни от кого не зависеть материально: «он обязательно будет иметь стабильный доход, высоко оплачиваемую работу»; «у него всегда есть в наличии свободные деньги»; «при желании сможет исполнить любую прихоть жены и детей»; «никогда не влезает в долги, потому что его зарплата позволяет жить на широкую ногу»; «может себе позволить приобрести все, что захочет»; «он будет много зарабатывать и ни в чем себе не отказывать» и т.п. При этом и финансовая состоятельность, и образование нередко упоминались родителями мальчиков в контексте профессиональной самореализации сына, которая расценивалась ими как показатель его социальной успешности и рассуждения о которой также достаточно часто встречались в текстах материнских и особенно отцовских историй.

Что же касается значимости в жизни взрослого сына семейных ролей и связанных с ними обязанностей, то, судя по полученным нами данным, эта сфера отходит на второй план, и, прежде всего, у отцов, которые крайне редко упоминали о такого рода активности своих сыновей, за исключением тех единичных случаев, когда сообщалось об их занятиях и играх с собственными детьми. И даже у матерей мальчиков эта категория по численности несколько уступала деловым и дружеским социальным контактам сына и его хобби (бизнес ланчи, походы в бары, на стадионы и спортзалы, охота, рыбалка и др.). К тому же, следует заметить, что, если в историях о взрослой жизни дочери мы практически совсем не встретили повествований о ее возможных хобби, кроме практик коррекции внешности (к примеру, занятия фитнесом), а категория социальных контактов в основном включала сообщения о ее общественной деятельности и активности, непосредственно связанной с семейными обязанностями (посещение детских садов и школ, общение с педагогами детей, обмен с соседками и подругами кулинарными рецептами и т.п.), то социальные контакты взрослых сыновей рассматривались преимущественно именно в контексте их различных хобби.

Только в двух случаях (одна история матери и одна история отца) мы встретили образ сына, как активно вовлеченного в процесс воспитания и заботу о детях родителя, проводящего со своими детьми большую часть свободного времени: «конечно, он будет читать своим детям книжки, ходить с ними в походы и на выставки, вместе будут смотреть познавательные каналы, делиться своим опытом»; «мой сын станет замечательным отцом, которого будет интересовать не только карьера, но и ребенок, он будет учить его всему, что знает и умеет сам, неважно девочка это будет или мальчик, они будут – не разлей вода».

Обратившись к показателям φ*-критерия Фишера, мы также можем убедиться в том, что рисуемый матерями и отцами образ будущей жизни сыновей в отличие от аналогичного образа дочерей во многом оказывается схожим, поскольку достоверно значимые различия были зафиксированы здесь только по двум категориям: в историях отцов в отношении социальной / профессиональной успешности сына, его карьерных достижений (р ≤ 0,05) и в историях матерей в отношении его семейных ролей и обязанностей (р ≤ 0,01), которые уделяли им несколько большее внимание.

Таким образом, как показали результаты нашего исследования, образ взрослой жизни сына в восприятии родителей является в целом достаточно стереотипным, как правило, не содержит альтернатив профессиональной самореализации и роли добытчика денег, хотя ориентация на традиционные мужские стандарты гораздо ярче прослеживается в представлениях отцов.

Иными словами, согласно полученным нами данным, сторонниками и носителями традиционных гендерных стереотипов оказываются преимущественно лица мужского пола, при этом большее сходство во взглядах женщин и мужчин наблюдается относительно стандартов мужского образа жизни, который к тому же является и менее вариативным.