Советское общество начала 80-х годов прошлого века по мнению известного специалиста по изучению СССР Ш.М. Мунчаева являлось устойчивым по уровню промышленного развития, производству основных видов продукции, характеру технологий и труда на большинстве предприятий, урбанизации, не взирая на огромную долю ручного труда в разных сферах хозяйства. В Советском Союзе развивались радиоэлектронная промышленность, атомная энергетика, аэрокосмическая индустрия, что «даже выходило за рамки обычного индустриального производства».
В предисловии «К критике политической экономии» К. Маркс подчеркивал, что «общественный прогресс не есть цепь случайных явлений, а представляет собой закономерный процесс, обусловленный развитием способов производства. И социализм тому – не исключение». Поскольку этот закономерный процесс в СССР был нарушен, к середине 1980-х гг. кризис советской системы приобрел открытый характер. Советская экономика все больше отставала от экономики развитых стран по техническому и технологическому уровню, показателям эффективности, и, что более важно, СССР утрачивал преимущества в темпах экономического роста.
В начале 80-х годов экономика СССР исчерпала возможности экстенсивного развития и встала перед необходимостью перехода на интенсивный его путь. Те преобразования в экономике страны, которые осуществлялись в 60–70-х годах, не сопровождались преобразованиями в политической жизни страны. Начавшийся после XX съезда КПСС процесс демократизации общества не был доведен до конца, не пошел вглубь, а со второй половины 60-х гг. фактически приостановился. Причинами были ослабление демократической тенденции и укрепление сил консерватизма в 70-е годы. Партийно-государственным руководством страны принимались правильные решения. «Однако эти решения оставались на бумаге в силу тех же самых причин».
Консервация старой экономической системы, ее невосприимчивость ко всему новому была и в интересах чиновничества, а также диктовалась некоторыми объективными обстоятельствами, к числу которых относятся высокие в тот период мировые цены на нефть и газ. Вывоз энергоносителей приносил большой доход государству и позволял тратить «нефтедоллары» на закупку продовольствия и промышленных товаров. Это, в известной степени, снижало социальную напряженность в обществе и способствовало повышению уровня материальной жизни людей.
В то же время было понятно, что нужны более серьезные, чем предусматривались, изменения и в экономических отношениях, и в политико-юридической надстройке, и в культурно-идеологической сфере. По мнению одного из руководителей советского государства А.И. Лукьянова: «Стоял вопрос о необходимости глобальных экономической и правовой реформ, изменении и совершенствовании межнациональных отношений. Была необходима реформа политической системы, охватывающей структуру и порядок формирования государственных органов, разделении функций партии и Советов, юридическом признании плюрализма и многопартийности, последовательной борьбе с бюрократизмом». Как вспоминает председатель ЦБ СССР В.В. Геращенко, стало понятно и то, что «на старой системе, целиком основанной на госсобственности, выехать нельзя. Экономика страны стала достаточно большой, требования населения весьма разнообразны, всё из одной организации – Госплана в 80-е годы уже нельзя было расписать».
Рост социальной защищенности и благосостояния граждан сопровождался расцветом «остаточного» подхода к социальной сфере, неуклонным нарастанием дефицита. В руках высших руководителей в центре и на местах была сосредоточена огромная власть, но они то и дело проявляли неспособность провести в жизнь собственные решения по актуальным вопросам жизни общества. «Не внедрялись в полной мере в практику хозяйствования идеи о необходимости и возможности широкого использования при социализме организационно-экономических структур капиталистического обобществления».
Еще одним очевидным следствием отсутствия реформ становится развитие в СССР «теневой экономики». Интересный анализ этого явления содержится в исследовании итальянского историка Дж. Буфа. Он отмечает, что, «при Брежневе и Косыгине масштабы экономики, ушедшей «в тень» становятся сопоставимы с легальной. Дельцы теневой экономики, т.н. «цеховой», налаживали производство и сбыт многих товаров народного потребления, предметов роскоши. Процветала спекуляция, приписки, хищения».
Как отмечает французский историк Н. Вирт, во второй половине 70-х гг. «теневая» экономика в СССР разрослась до того, что проникла во все сферы экономической деятельности». К концу 1980-х годов обороты «теневого рынка» возросли в десятки раз, они составляли по разным оценкам, от 100 до 250 млрд руб. (15–25 % национального дохода). По некоторым оценкам, в этой сфере было занято около 40 млн человек. Эти люди находились в остром конфликте с властями и законом, были кровно заинтересованы в свержении преследующей их советской власти. Началось сращивание партийного и государственного аппарата с теневой экономикой. Масштабы последней приобретали все более угрожающий характер. По более поздним оценкам, в середине 70-х гг. «дельцы теневой экономики отчуждали себе примерно седьмую часть доходов трудящихся, к началу 80-х гг. – 18 %, к 1985 г. – 21 %, а в 1989 г. – 25 %».
Имевшие место проблемы советской экономики осознавались в структурах власти. При Л. Брежневе прошло четыре партийных съезда – XXIII (1966 г.), XXIV (1971 г.), XXV (1976 г.), XXVI (1981 г.). На каждом из них немногословно констатировались недостатки в области экономики. Как уже говорилось, советское руководство предпринимало и некоторые меры для преодоления кризисных процессов. Даже после неудачи «косыгинской реформы» оно не отказалось совсем от каких-либо преобразований. На стыке 1970–1980-х годов был осуществлен ряд попыток новых широкомасштабных начинаний. Целью, начатой в 1979 г. реформы стало усиление плановых начал в экономике. Ее содержание нашло отражение в совместном Постановлении ЦК КПСС и Правительства СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы» от 12 июля 1979 г. Документ ориентировал народное хозяйство на повышение качества планирования. Вместо прибыли главным показателем эффективности работы предприятия стала «чистая продукция», изготовление которой финансировало предприятие. Вновь больше внимания уделялось социалистическому соревнованию.
В 1982 г. была предпринята попытка реформирования сельское хозяйство. «Продовольственная программа», утвержденная в этом году, стала последним вступившим в жизнь экономическим проектом развития советской экономики. Все эти «реформаторские импульсы утопали в бумаготворчестве, вечной волоките, аппаратной неразберихе».
Различные варианты реформирования общества и государства с 1960-х гг. обсуждались и в научных кругах. Многие ученые и политики искали выход из создавшейся ситуации в рамках сложившейся советской системы: в переводе народного хозяйства на путь интенсификации, создании условий для внедрения достижений НТР. Одновременно известные советские экономисты (С.С. Шаталин, А.И. Аничкин, Т.И. Масловская, А.Г. Аганбегян, Г.Х. Попов) «уже разрабатывали концепции принципиально другого хозяйственного механизма, иной системы управления, особенностью которых были микроэкономический характер реформ, т.е. их реализация на уровне предприятий и работников. При этом авторы концепций реформ оставляли макроэкономическое регулирование государству».